— Чем могу помочь, дружище?
— Что вы делаете в моем доме?
— Вы говорите по-французски?
— Нет, я… Я американец. Я здесь живу.
— Над нами?
— Да нет, я прям здесь живу.
— Вы? Вы владелец квартиры? Я так рад с вами познакомиться!
— Вы меня извините, но вы ничего не сможете добиться до 14 апреля.
— Это через несколько месяцев.
— У нас есть законы, защищающие бездомных в зимнее время.
— Охренеть! Придется мне вышвырнуть их самому.
— Нет, нет. Так нельзя. Это плохая мысль. Вас тогда посадят за нарушение закона.
— Меня? Меня посадят?
— Да, безусловно.
— Ладно, и что вы мне тогда прикажите делать?
— Ждать до весны. Как птички, пчелки, мальчишки и девчонки.
— Мне это сейчас не послышалось?
Борись за меня. Сражайся как тигрица, и если ты победишь, ты сделаешь меня свободным. Если ты проиграешь это дело, тогда… моя жизнь — это пожизненное заключение, так или иначе…
Как не крути, а я не верю в то, что другим может быть хуже, чем мне.
— Что вы делаете в моей квартире?
— Нам негде было жить, и мы искали, где укрыться. Вам повезло, что мы здесь. В пустых домах плодятся злые духи.
Скотта не волнует сила. Он волнуется о людях. Ты хочешь быть волком в его стае? Тогда попытайся быть человеком в школе.
Чем больше она убегала от меня, тем сильнее мне хотелось следовать за ней.
Если это и была любовь, то какая-то низкокалорийная.
Раньше я работал на одном месте до тех пор, пока было что осваивать. Потом все шло под откос: я приходил на работу не раньше полудня, спал под столом, наглел до предела. Ждал, пока меня уволят. Сейчас вспоминаю и удивляюсь: почему я не уволился сам?
