— Папа! Папа! Почему ты злишься, я ничего плохого не сделала!
— Когда я согласился отправить тебя в тот дорогой гойский колледж, что я тебе сказал?
— Что там будет ужасная еда?
— То, главное, что я тебе сказал?
— Оно тоже было про еду!
— Другое главное, что я тебе сказал!?
— «Не выбирай слабого мужа».
— Думаете, что-нибудь может пойти не так?
— Жизнь научила меня тому, что всё и всегда идёт не так.
Женщины должны быть матерями, это должно быть в их крови, это приходит с сиськами, так? Заранее подготовленное оборудование. Есть ли исключения? Что, если некоторые из нас должны много путешествовать или управлять сетью круглосуточных забегаловок? Что, если некоторые из нас всю жизнь должны говорить со взрослыми?
Когда затихли голоса на детских площадках, на смену им пришло отчаяние. Очень странно, что происходит в мире без детских голосов.
…Мир нельзя сделать лучше. Это не в человеческой власти <...>. Нельзя спасти того, кто этого не хочет. Не имеет никакого смысла показывать свиньям солнце, когда их интересует лишь грязь. Иначе они запачкают даже его, лишат света тех немногих, кто этого достоин, но так и не поднимут задницу из лужи.
— Если на человека слишком долго давить, он ломается.
— Или же обрастает шипами.
— А, все же, он секси. И очень даже. Не находишь?
— И что в нём сексуального?
— Например, попа очень хороша.
— Это просто фасон трусов такой.
— Мириам, ты же не гейша. Ты моя жена. Я всегда хотел, чтобы ты разделяла со мной горести и радости, поражения и успехи. Чтобы ты была частью меня, а я – тебя.
– Я не хочу слышать о всяких неприятных вещах, Кевин, – твердо сказала она. – Просто не хочу. Мистер Милтон прав. Это как ботинки, которые оставляешь за дверью, чтобы не заносить домой грязь. Дом человека – это его персональный кусочек рая.
