Легко осуждать человека, не зная, что творится у него в сердце.
7358 красивых цитат грустные цитаты
Печально, но факт: чем меньше у нас денег, тем чаще мы хватаемся за бумажник.
Солдаты — самое бедное, самое жалкое сословие в нашем православном отечестве. У него отнято все, чем только жизнь красна: семейство, родина, свобода, одним словом, все. Ему простительно окунуть иногда свою сирую, одинокую душу в полштофе сивухи. Но офицеры, которым отдано все, все человеческие права и привилегии, чем же они разнятся от бедняка солдата? (Я говорю о Новопетровском гарнизоне.) Ничем они, бедные, не разнятся, кроме мундира.
Будущее — утешение для тех, у кого нет ничего другого.
Согласитесь, видеть вместо отражения своего лица в зеркале свою душу жутко... особенно, если ты знаешь, какая она...
Когда ты счастлив, ты наслаждаешься музыкой. Когда ты грустишь, ты вникаешь в текст песни.
Не будет более ни бедных, ни богатых: то и другое слишком хлопотно. И кто захотел бы еще управлять? И кто повиноваться? То и другое слишком хлопотно.
Немногим людям дано постичь, что такое смерть; в большинстве случаев на неё идут не по обдуманному намерению, а по глупости и по заведённому обычаю, и люди чаще всего умирают потому, что не могут воспротивиться смерти.
Так тяжело мне не было никогда — я, должно быть, действительно чересчур вырос. Раньше, прогоняемый тобою, я верил во встречу. Теперь я чувствую, что меня совсем отодрали от жизни, что больше ничего и никогда не будет. Жизни без тебя нет. Я это всегда говорил, всегда знал. Теперь я это чувствую, чувствую всем своим существом.
— У всех есть своя половинка. — Нихрена. Вообще не правда. Хватит это говорить, это жестоко по отношению к тем, кто никого не найдет. Их миллионы, кого мы единогласно записали в «предельных уродов». Им даже не суждено поцеловаться в губы, их никто в жизни даже не потрогает за гениталии, так как они их тупо моют и умирают. Вот и всё...
У меня нет страха смерти, есть только страх ничего после себя не оставить, прожить всю жизнь наблюдателем.
— Но ведь ты причинял мне боль, — заметила я. — На это и был расчет, — ответил он. — Ничто так не цепляет человека, как душевная боль. И тех, кто нам хоть когда-то ее причинил, мы не забываем.
– Странно… – вдруг выдал он. – Что странно? – Осень, – Дион с грустью глядел, как солнце вновь скрылось под серым навесом туч. – Это странно. Знаешь, я никогда раньше подобного не испытывал, ведь там, откуда я родом, всегда тепло. А здесь… природа умирает, а я словно вместе с ней. Даже деревья больше не говорят.
Нетвёрдой поступью по мокрому асфальту, Вдоль тёмной улицы гуляла тишина. Прощаться с осенью, ноябрь моросящий Меня позвал, я вышел без зонта.
Разбивается солнца скорлупка, вытекает рассвета желток, закурила меня словно трубку моя жизнь и пустила в поток. Дым клубился над светом осенним, заплывал наш рассвет синяком. Я молчу, будто пьяный Есенин вдруг забрёл в свой покинутый дом.
Россия — единственная страна, потерявшая независимость в конце ХХ века.
Мстят прошлому, чтобы расправиться с будущим.
В любви обман почти всегда заходит дальше недоверия.
На старости любви, как и на старости лет, люди еще живут для скорби, но уже не живут для наслаждений.
Страшно становится за Россию, когда нам приходится с подозрением относиться к своей собственной власти, когда народ спрашивает тебя: «За кого она — эта власть?». Создавшееся невыносимое положение нам всем понятно; лишь одна русская власть остается глуха ко всем к ней обращениям, не слышно стона и сдержанного ропота народа. И в результате все мы сейчас остановились и чего-то ждем. Что нам делать во имя спасения России? Мы знаем только, что так продолжаться не может.