200 красивых цитат про медицину

Сила воли — самое главное в медицине.

Я, конечно, понимаю, что «американцев нельзя победить» и к «всех посадят» вы хотели добавить еще «вопрековасти», но делать основных игроков калеками? Это же абсолютный абсурд. Серьезно? Ладно, колени, но смертельное заболевание сердца и баскетболист, который в метре от себя не видит… А медкомиссии не существует?

Философия и медицина сделали человека самым разумным из животных, гадание и астрология — самым безумным, суеверие и деспотизм — самым несчастным.

— Похоже на травму от тупого предмета.
— О спасибо, доктор! Не возражаешь, если выскажусь я? Чтобы оправдать годы обучения в медицинском.
— У неё такие пышные… волосы!
— И немаленький пенис…
— Вот и оправдались годы в медицинском.

Не могу в это поверить. Мой доктор сказал, что я встану на ноги через пять дней. Он ошибся на 199 лет!

— Мисс Шепард, я хотел бы взять Вас в госпиталь на день другой. Просто чтобы пройти некоторые обследования.
— Нет, я всегда верила в силу лука.
— Да, но лук спасает только до определенной поры. С медицинской точки зрения.

Непонятно, зачем в аптеках витрины. Неужели кто-то приходит в аптеку, чтобы что-то себе выбрать? Ты не встретишь ни одного человека в аптеке, который приходил бы в поисках чего-нибудь эдакого новенького.

Приходя в больницу, необходимо надеть бахилы, а эти бахилы платные. Одна пара бахил стоит пять рублей. В среднем, в больницу приходит 800 человек в день. Не то чтобы я люблю считать чужие деньги, но совершенно случайно я всё посчитал. Получается, чисто на бахилах полтора миллиона рублей в год. Согласитесь, получается не хилый бахилооборот?

— Какая-то она странная. От чаши Хельги я ожидала чего-то более… мирного. А там из ожидаемого — разве только мирный барсук. Остальное…
— Хельги была целительницей. Причем — не в самое спокойное время. А милосердие хирурга… Вот представь: ты принимаешь раненых после боя. И тебе приносят двух средней тяжести, трех легкораненых и умирающего…
— Знаю. Я читала о таком. Дать умирающему обезболивающее, и просить легкораненных молиться за него, а самой — заниматься средними, пока они не стали тяжелыми.
— Именно. Но даже представлять такое… Не наполняет счастьем и верой в благость мироздания. А уж в режиме реального времени принимать такие решения… Да еще не один раз, а регулярно… М-да, тогда — неудивительно, что у Годрика регулярно появлялись фингалы с характерным узором из бляшек кольчужной перчатки.

Вода, водичка, ты – лекарство,
Моё спасенье и мечта.
А медицина – это хулиганство,
Всем правит бизнес, вот беда!

Разделение на медицину или психологию важно для нашего разума. На самом деле, где граница между врачом, поддерживающим, успокаивающим своего пациента, вселяющим в него надежду, и психологом, «исцеляющим» душевные раны? Кое-что в медицине может быть сделано только на психологическом уровне. Так же как в психологии иногда не обойтись без медицины.

Медосмотр в поликлинике — это довольно-таки странное мероприятие. Вы видели в поликлинике эти весы, по которым понимаешь, что медицина шагает вперёд, а весы нет?

— Взяла с собой только сумочку и кредитную карту, на всякий случай, страховой полис.
— Купила коньяк, конфеты с ликёром и на всякий случай взяла деньги. Вдруг доктор трезвенник.

— Передо мной очередь из двух человек, это минут пятнадцать ожидания.
— Очередь такая, что сегодня или принимает Доктор Хаус или в кабинете находится саркофаг с Пироговым.

— Очень быстро и любезно оформили электронную медицинскую карту.
— Оказалось, что оформить субсидию это цветочки. Ягодки — получить медицинскую карту.

— Мне прописали витамины для усиления иммунитета. Очень удобно, что рецепт распечатывают тут же на принтере.
— Вот гад! Ты вот сам это написал, а теперь не можешь понять, что это такое? Мне в прошлый раз три аптеки по твоему рецепту разный препарат продавали.

Главное — здоровье. Я активно занялся своим здоровьем, недавно был в одной больнице, там делал операцию по исправлению носовой перегородки и всё прошло отлично! Потому что сейчас, благодаря современным технологиям, ты во время операции не чувствуешь операции. Я помню, когда в 1993 году мне в возрасте семи лет удаляли аденоиды. Клянусь, у меня создалось полное ощущение, что я до этого зашёл в операционную и всем сказал, что их матери грязные шлюхи, добавив «И чего вы мне сделаете?»
Я помню, меня посадили на железное холодное кресло в семь утра, привязали руки, ноги, живот, голову… В девяностых это был общий наркоз. Местный — это когда тебя по голове ещё матушка гладит. И было реально страшно! Сейчас, чтобы ты не боялся, тебе перед операцией дают «Феназепам», после которого ты говоришь: «Давайте все потом сфотографируемся!» А тогда вместо успокоительного тебе просто старшая медсестра говорила: «Громко не кричи! Пупочная грыжа будет».

Мы, конечно, через жесть прошли, в девяностых кто родился. Помните эти детские советские поликлиники, когда тебе становилось уже больно просто на подходе в поликлинику? <...> И везде была жесть. Нарисованный кот Леопольд не стенах не спасал позитивом. Помните эти холодные стулья в очередях? Пришёл с гастритом, ушёл — с простатитом. Это акция.

Существование медицинской школы — школы гуманнейшей из всех наук — немыслимо без попрания самой элементарной гуманности.

Стыдно и тоскливо смотреть в глаза больному, которому я был не в силах помочь. <...>
Этому я могу помочь, этому нет; а все они идут ко мне, все одинаково вправе ждать от меня спасения. И так становятся понятными те вопли отчаянной тоски и падения веры в своё дело, которыми полны интимные письма сильнейших представителей науки. И чем кто из них сильнее, тем ярче осужден чувствовать своё бессилие.