Куда меня ведут мои дороги, Мои надежды и мои тревоги?Любовь моя, назначь мне встречу где-то Среди надежды и среди рассвета. Зачем бывает сердце одиноким? Зачем ему все кажется далёким? Буран разлуки и метель разлуки Пусть никогда к нам не протянут руки. Хочу с тобой идти по жизни рядом, Чтоб жили две судьбы единым ладом. Одна судьба слилась с другой судьбою. Любовь моя, мне хорошо с тобою. Есть на земле чудесная примета — Встречать свою любовь среди рассвета. Любовь моя, назначь мне встречу где-то Среди надежды и среди рассвета.
100 красивых цитат про двоих
Когда-то, свадебным смущенная нарядом, Здесь, в мире суеты, со мной ты стала рядом, И было трепетно соприкасанье рук. По прихоти ль судьбы все совершилось вдруг? То был не произвол, не беглое мгновенье, Но тайный промысел и свыше повеленье. И прожил я свой век с любимою мечтой, Что будем, ты и я, единством и четой. Как из души моей ты черпала богато! Как много свежих струй влила в нее когда-то! Что создавали мы в волнении, в стыде, В трудах и бдениях, в победах и беде, Меж взлетов и потерь,— то, навсегда живое, Кто в силах довершить? Лишь мы с тобою, двое
Что до меня говорили двое, с тем справляюсь я один.
– Я – это ты, – повторила она очень тихо, словно про себя. – Освобождение! – Она положила руки на цветы. Отрешенно повторила еще раз: – Освобождение! Да, ты не умер. Ты живешь… я – это ты… ты живешь во мне, в мире, в природе, в космосе… Мы вечно будем едины: я – это ты!..
Только теперь он увидел, кого защищал. Волнение от случившегося, которое он чувствовал, несмотря на все свое самообладание, – а уже одного этого достаточно для возникновения напряжения, превращающего ситуацию в событие, а ее преодоление в глубочайшее удовлетворение, – смешалось с сознанием, что благодаря неожиданному приключению он оказался наедине с прекрасной незнакомкой в тропической ночи, и превратилось в таинственный соблазн и фантастическое опьянение, которые дали ему внутреннюю уверенность, необходимую для продолжения этого приключения и доведения его до той силы выразительности, которую Оле Хансен как-то окрестил «бешеной кровью».
Ужиная с Фредериком О’Коннором, леди Кинсли внезапно поняла, что между ними принципиальные, сущностные различия. Удивительно, как она умудрялась не замечать этого раньше. Корректность, которую она ценила в нем, наскучила ей, тон беседы, как у старых добрых знакомых, показался леди Кинсли неприятно интимным. Она раздосадованно попрощалась.
Он вышел. Я закрыла дверь. Вернулась на кухню. Подошла к окну. Долго смотрела вслед растворяющемуся в темноте силуэту моего гостя. Странно: мне хотелось плакать. И еще — выгладить хоть одну его рубашку. Целиком.
Очнувшись от безмолвия и забвения, я вскочил, прижимая руки к лицу. Потом глубоко вздохнул и испуганно открыл глаза. Нет, это не иллюзия, не обман чувств и не сон; это правда, передо мной стояла прекрасная женщина с бесконечно глубокими золотыми глазами. Видение потрясло меня. Ах, если бы это ощущение безмятежности и покоя не исчезало!
И мрачный мир исчез: прекрасная, озаренная утренними лучами, возникла передо мной моя страна, я воскликнул: «Королева!» – и заключил Тебя в объятия. Моя душа трепетала от восторга, свободы и благоговения, и я пел Тебе песнь своей мечты. Мы вместе сели в лодку под звон колоколов, ликуя от слияния с золотой ночью. Ты еще помнишь, как я был пьян от счастья? Как мы ликовали? О!..
Второй вечер сиял. Насколько тосклив был первый, настолько ослепителен второй. Потому что в тот вечер мы предавались волшебным грезам. Ты еще помнишь, как я зашел за Тобой? Вечернее солнце бросало прощальные лучи на колокольню, играя на циферблате и стрелках золотых часов. Неторопливой волшебной походкой Ты шла мне навстречу – о, как я люблю Твою походку! Вечерняя заря неповторимо прекрасного дня бросала блики на Твои волосы, устилала нежным сиянием дорогу под твоими ногами. Снова в опускающемся вечере зазвучали мелодии – старые песни и мотивы. И затихающие звуки неожиданно рождали отклик в моей душе…
Как прекрасен был тот первый вечер! Как полураскрытая алая роза, отяжеленная росой, как темно-голубая душистая сирень, окруженная мечтами, овеянная сумерками, юностью и красотой. Старые улочки и чудные звезды на темно-синем небосводе. Я и сейчас помню, каким было Твое лицо, когда, прощаясь, Ты стояла передо мною. Лунный свет косо падал на узкую улочку. Ты стояла в темноте, но свет луны отсвечивал волшебным серебром в Твоих глазах.
Первый вечер – сумеречно-синий и полный предчувствий. Твоя чудная фигура в кресле. За моим окном цвел каштан, распустившийся тысячами свечей. Он шумел так странно и неповторимо, словно все солнце весны и лета хотело воплотиться в этом шуме. Я сидел у рояля, и в сумерках плыла старая песня: «В дни юности… В дни юности…» Потом мы болтали… А вокруг становилось всё темнее – от любви, да, от любви – и от весны.
Когда я говорил о своем одиночестве, в Твоих глазах были нежность и любовь, и Ты сказала: – Я хочу быть с тобой… идти с тобой… Ты не должен быть одинок. Лу, в это мгновение Ты приковала меня к себе золотыми цепями! Синим заревом вспыхнула звездная ночь, я снова ощутил себя избранным; я, король, опустился на колени перед Тобой, своей королевой!
Они могли подолгу сидеть и смотреть друг другу в глаза, не произнося ни слова, изучая те глубины душ друг друга, на которых слова уже не нужны. Эти двое были диаметрально противоположны, и в то же время имели столько общего.
Я всё ещё иду за тобой, Я всё ещё жду и надеюсь, Солнцем над твоей головой Я, увы не согреюсь. Ты говоришь мне: не жди. Ты не нуждаешься в лунах. Жалко, но что же, иди… Звучи теперь новыми струнами.
Много лесов и дорог у него за спиной, множество лиц и бессмысленных расставаний. Мне ли он дан? Лишь я – для него. Он – не мой. Он не даёт обещаний.
Она говорит: «Я просто люблю его. Он мой. Мы вдвоём, и нам хорошо быть вместе». Как будто флажками красными метит: «Не тронь!» И всем представляется просто: его невестой. И люди тихонько отходят подальше, в тень. Не спорят, не делают выводов, не тревожат. Ну, в самом-то деле, а что же не быть фате? Нормальная пара, вполне на любовь похоже. Она выбирает платье, мечтает, спит – то с ним, то одна, но всегда с надеждой на чудо. А он про неё спокойно так говорит: «Одна из моих. Но с ней ничего не будет».
Охрой и медью окрасится осенью лес, дикие травы поникнут, задуют ветра. Я наколдую нам счастье – до самых небес. Пусть оно будет. Пора. Зимние вьюги проверят на прочность засов, крышу, и окна, и каждую щёлку дверей.Нет, мне не страшно. Мой дом сохраняет тепло. Главное – не болей. Долгими вечерами не жду тебя. Ты же не все ещё двери открыл, изведал. Но без тебя скучает кухня моя… Пахнет пшеничным хлебом. Я до весны подожду. Пусть чужая зовет сторона, веру мою чужаки зачеркнут едва ли. Рыжие брови и теплое сердце у моего колдуна и глаза цвета стали…
Это секунды правды. За ними, слышишь, в гулком молчании нету ни слова фальши. Не обещаю тебе ни любви, ни даже дружбы навеки. И всё же, пока ты дышишь, всё же, пока ты бродишь по белу свету, ты не один, и в будущем, как и прежде, целая жизнь — не в слове, а где-то между, между тобой и мной — музыкальным эхом. Тихие мысли, чувства слышней намного всех обещаний, залов и микрофонов. Всё же души касаюсь тихонько словом. Не обещай ничего. Будь живым. Собою.
Я выздоравливаю. Больше не кричу О том, как ты моё наполнил сердце, О том, что никуда, увы, не деться От чувства, даже если захочу. Я больше не болею. Я молчу. Но знаешь (да, ты знаешь), в глубине Моей души всегда тебе есть место. Там нежность через край, там бьётся сердце, Там молятся и помнят о тебе. И да, всегда ты будешь дорог мне.
Двое ― числительное, обозначающее двух лиц мужского пола. Также употребляется с существительными, имеющими только множественное число (считаемые парами): двое суток, двое брюк, двое ножниц. Кроме этого, числительное применяется в значении «две пары»: двое чулок, двое глаз.