95 красивых цитат про фанатизм

Фанатизм — это когда ты знаешь что ошибаешься, но продолжаешь верить.

Фанатизм так же наказуем, как и безделье. Не устаю повторять это. Фанатично работать нельзя, нужно работать с умом, спокойно.

Хейтеры — ваши самые преданные фанаты: обычные поклонники могут в вас разочароваться, устать от вас и т. д. Но хейтеры — никогда.

Фанатик — он всегда фанатик.

— Простите сэр, вы… Мама, я перезвоню, тут у меня чудеса. Тони Старк у меня!
— Тшш, не так громко.
— Тони Старк у меня! Я знал, что вы живы!
— Давай заходи, закрой дверь.
— Позвольте сказать: я ваш фанат!
— Отлично, это твой фургон? Сюда могут войти?
— Нет-нет, исключено.
— Как тебя зовут?
— Гарри, оо круто.
— Ближе не стоит, ладно, ты не реагируешь.
— Я не знаю, заметили вы или нет, но весь свой имидж я срисовал с вас! Мои волосы чуть растрепаны, я специально за этим слежу. Я не хочу вас смущать, но должен вам это продемонстрировать. Та-дам!
— Аа, симпатичный латинос. Ой, это я?
— Даа, ну то есть я попросил, чтобы они набили ваше лицо с куклы, которую я сам сделал, поэтому сходство неполное…
— Гарри, послушай меня. Я не хочу наступать на горло твоей песне. Но я тут разбираюсь со злодеями и мне нужны данные с крепко зашифрованных файлов, а мощности не хватает. Ты полезай на крышу, перенастрой подключение и подними мощность на 40 процентов.
— Сделаю.
— Не подведи. Тони нужен Гарри.
— А Гарри нужен Тони.

Если ребенок хочет быть похожим на главу государства — это нормально, а если ребенок не хочет быть похожим на главу государства, то это говорит о мудрости ребенка.

Как и другие религии, коммунизм имеет собственное святое и пророческое писание: «Капитал» Маркса, который предсказал скорое завершение истории неотвратимой
победой пролетариата. У коммунистов есть особые праздники — например, Первое мая и годовщина Октябрьской революции. Есть свои богословы — философы-марксисты, — а в Советской армии служили капелланы-комиссары, следившие за состоянием духа солдат и офицеров. У коммунизма были свои мученики, свои священные войны, свои ереси — троцкизм, например. Советский коммунизм был фанатичной миссионерской религией. Коммунизм не сочетался ни с христианскими убеждениями, ни с буддистскими, преданный коммунист должен был способствовать распространению евангелия от Маркса даже ценой собственной жизни.

Гений должен быть фанатиком. Без этого ничего не выйдет.

Умеренность — более мудрая политика, по-моему, чем фанатизм.

Можно ли быть твёрдым и не впасть в фанатизм? Несчастья требуют новых и новых душевных жертв. Так что «герой» — это всего лишь переодетый фанатик.

Рон готов был восхищаться всем, что связано с профессором, даже крайней степенью его сумасшествия.

… наёмники — это меньшее из зол. Куда страшнее идейные фанатики, вот они истинная чума, поскольку все злодеяния они делают во имя своих идеалов, совершенно не задумываясь о том, что по этому поводу думают другие люди. И если наёмники, выполняя свою задачу, делают ровно столько, за сколько им заплатили, то фанатики ради своих целей сеют зло безгранично и зачастую бездумно.

Нет ничего страшнее людей идейных, искренне верующих. Идейность, помноженная на необразованность, — нитроглецерин истории. И здесь я просто не могу не повторить Губермана:
Возглавляя партии и классы,
Лидеры вовек не брали в толк,
Что идея, брошенная в массы, —
Это девка, брошенная в полк…
Распространяясь на умы, сложная теория всегда редуцируется до примитивного лозунга. Профанируется. Собственно говоря, смысловая редукция — это плата за широту охвата. Теория полностью выхолащивается, атрофируется, зато миллионные армии сторонников готовы идти в бой. И проливаются кровь и слезы…

Альпинист защищает крутизну и сложность подъема. Компьютерный энтузиаст защищает непрозрачность и затрудненность взаимодействия с программным обеспечением.

Странное чувство находиться перед огромной массой людей, которых ранее ты никогда не встречал и вряд ли увидишь вновь, а они тем временем подпевают тебе, и это идёт изнутри. Они выглядят так, как будто всё понимают, но на самом деле они не имеют ни малейшего представления, о чём же я говорю, но это действительно что-то значит для них, и это круто. Я часто встречаю людей, и им кажется, что они знают меня, ведь они читали мои интервью или же стихи. «Тебе очень хорошо ясна ситуация Курта Кобейна. Зачем он покончил с собой? Бла-бла-бла». Вы ничего не знаете о Курте, мать его, Кобейне! Вы читали его стихи, смотрели его выступления на телевидении, но ведь это совершенно другая сторона монеты. Кому из вас, чёрт возьми, известно, через что ему приходилось проходить? То, что с этим человеком происходило немало всякого дерьма, очевидно. Когда кто-нибудь говорит: «Эй, чувак, чего ему расстраиваться? Он богатая рок-звезда», я прихожу к выводу, что человек, сказавший это, никогда не достигал поставленных перед собой целей. Когда ты действительно добиваешься чего-то, то приходишь к выводу, что это клёво, но это не совсем то, о чём ты мечтал. Ты не можешь являться самым довольным жизнью человеком лишь потому, что кто-то приобрёл твой альбом. Всё это включает в себя значительно больше.

Разум фанатика подобен зрачку глаза — чем ярче свет, изливаемый на него, тем больше он суживается.

Один раз фанатка бросила свои трусики мне прямо в лицо. Гадость. И в почте такие послания встречаются. Но после того как к сортировке корреспонденции я привлек свою маму, до меня доходят только чистые письма.

Москва! Здесь всегда найдётся несколько сотен фанатов чего угодно.

Есть такая странная русская женская привычка — убиться за идею, особенно когда идея красивая.

Фанат — это не тот, кто за кем-то следует, а тот, кто очень любит что-то делать.