Художественное кино, основанное на реальных событиях, вполне себе может иметь условности и допущения, чтобы зрителю было интересно наблюдать за происходящим. Но есть предел этих допущений. Одно дело, когда допускается, что на «Титанике» была пара, которая любила друг друга, а потом она выжила, а он утонул. Другое дело когда в конце «Титаника» у этой пары оказываются джетпаки и они в засосе друг с другом улетают с корабля. Подобные условности, зная реальные факты, выглядят жуткой издёвкой над людьми и событиями. Опять же: можно снять кино про условные джетпаки. «Бесславные ублюдки» тому замечательный пример. Но тогда нельзя прикрываться реальными событиями. И придётся выезжать только на художественной ценности. [Пародия на Никиту Михалкова]: «Было бы желание, а секретные документы всегда найдутся!»
29 красивых цитат про условности
Мы это сделаем без вас. Ладно, многоликий вы наш?
Человеческая природа так долго была облачена в условности, что они просто приросли к ней. Теперь, в девятнадцатом веке, невозможно уже сказать, где кончается одежда условностей и где начинается естественный человек. Наши добродетели привиты нам как некие признаки «умения себя держать». Наши пороки — это пороки, признанные нашим временем и кругом. Религия, как готовое платье, висит у нашей колыбели, и любящие руки торопятся надеть ее на нас и застегнуть на все пуговицы. Мы с трудом приобретаем необходимые вкусы, а надлежащие чувства выучиваем наизусть. Ценой бесконечных страданий мы научаемся любить виски и сигары, высокое искусство и классическую музыку. В один период времени мы восхищаемся Байроном и пьем сладкое шампанское; двадцать лет спустя входит в моду предпочитать Шелли и сухое шампанское. В школе мы учим, что Шекспир — великий поэт, а Венера Медицейская — прекрасная статуя, и вот до конца дней своих мы продолжаем говорить, что величайшим поэтом считаем Шекспира и что нет в мире статуи, прекрасней Венеры Медицейской. Если мы родились французами, то обожаем свою мать. Если мы англичане, то любим собак и добродетель. Смерть близкого родственника мы оплакиваем в течение двенадцати месяцев, но о троюродном брате грустим только три месяца. Порядочному человеку полагается иметь свои определенные положительные качества, которые он должен совершенствовать, и свои определенные пороки, в которых он должен раскаиваться.
Пока ты сам не сделаешь свое будущее — оно не наступит. Завтра – это условность.
Никому нельзя доверять. Даже себе, а особенно «странным типам» Есть договоренности и условности между людьми, которые нельзя нарушать, вот им можно верить.
Праздники — это ведь принудительный спектакль, на котором семьи обмениваются подарками и притворяются, что всё чудесно.
Если бы мы могли принимать друг друга без всяких условий, без всех этих «он должен», «ей следовало бы…», без представлений о том, что хорошо и что плохо, прямо сейчас жизнь на земле стала бы раем.
Казалось, какая-то неземная сила, какой-то вдохновенный восторг влекли его ввысь, — писала о тех днях Зельда. — Он словно обладал тайной способностью парить в воздухе, но, уступая условностям, соглашался ходить по земле.
Условно можно выразиться, что есть условия, когда все условности, безусловно, ни к чему.
Хватит забивать голову условностями.
Воспоминания — это очень условно.
Откуда во мне это желание говорить только то, что людям приятно слышать?
Все лежит на поверхности. Все — просто спутавшиеся условности, в которые мы хотим верить, чтобы подавить страх перед тем, что это лишь поверхность. Патриотизм — это иллюзия. Любовь — это иллюзия. Смерть — это иллюзия. Знание — это иллюзия.
Серьёзные денежные реки, попетляв по Среднерусской возвышенности, заворачивали к чёрным дырам, о которых не принято было говорить в хорошем обществе по причинам, о которых тоже не принято было говорить в хорошем обществе. Стёпин бизнес в число этих чёрных дыр не попал по причинам, о которых в хорошем обществе говорить было не принято, так что Стёпа постепенно начинал ненавидеть это хорошее общество, где всем всё ясно, но ни о чём нельзя сказать вслух. Он даже переставал иногда понимать, что, собственно говоря, в этом обществе такого хорошего.
… Власть рано или поздно оборачивается против своего носителя, превращая его в раба догм и условностей.
Преходящее всё условное.
Есть великая сила в ужасном и мелкое безобразие в красивом.
Мир соткан из «если»…
Свобода начинается тогда, когда ты посылаешь подальше все условности.
Что за скучная вещь эта жизнь! И как она бесполезна! Каждое утро вставать, надевать ботинки, бриться, говорить с посторонними людьми, смотреть на стрелки часов, которые постоянно возвращаются на то место, где они тысячу раз уже были. Есть. Есть куски трупов; есть умершие фрукты; даже хуже — разлагающиеся; срывать такие красивые фрукты для того, чтобы пропускать их через наш организм. Глотать мертвечину, пока сами не станем мертвецами. Создавать, а затем разрушать созданное для того, чтобы на его месте воздвигать нечто новое. Все в жизни условно и не имеет особенной ценности.