Цитаты Александра Глебовича Невзорова

Холоп звучит гордо! Да здравствуют цепи! Русские патриоты за возвращение крепостного права.

Мы должны понимать, что жизнь, которую мы живем здесь, она единственная, она огромная ценность. Другой не будет! Не будет возможности исправить ошибки, ошибки надо не допускать. Что относится друг к другу надо с огромной нежностью и выверенностью, потому-что человек хрупок и не повторяется!

Mоя родина закончилась в 91 году. А по поводу той берендеевой избушки, которую вы построили на развалинах моей родины, плачьте сами.

C момента основания и по сей день РПЦ способна существовать только в тоталитарном варианте, когда ее «эксклюзивность» в общественном пространстве обеспечивается как минимум 14 статьями уголовных уложений, десятком законов и подзаконных актов, штыками, дубинками, нагайками, страхом каторги, ссылки и лишения всех прав состояния (напомню, именно эти факторы позволяли православию сохраниться в качестве главенствующей религии в т. н. «Святой Руси», т. е. в царской России). Никакой другой рецептуры удержания РПЦ на плаву не существует. Стремление современного человека быть свободным, развитие наук, распространение Интернета и пр. — в столь тяжких для религиозного мракобесия условиях для «торжества православия» потребуется, боюсь, уже не 14, а 114 уголовных статей, пятикратное увеличение репрессивного аппарата и изготовление примерно 25 миллионов нагаек.

Ответом на миллионы убитых, запытанных, замороженных, изнасилованных и изувеченных будет страшная месть интеллигенции. Лет через восемьдесят она привинтит какие-то таблички на какие-то подъезды. И там же, в отместку палачам, прочитает стихотворения.

Известная фраза: «Народ, не знающий своего прошлого, не имеет будущего» является лишь фигурой речи и не содержит вообще никакого смысла.

Между индивидуальностью ученного и его открытием нет вообще никакой связи.

Церковная торговля ничем — это бизнес сверхдоходный. Но и чрезвычайно хрупкий, так как полностью зависит от капризов и настроения власти. А также от того, насколько власть уверенна в эффективности церкви.

Про «народ» следует забыть, как и про уважение к его «выбору». Тот факт, что зрители «битвыэкстрасенсов», кричатели «крымнаш» и выпиватели миллиарда бутылок водки выбрали себе кумира, ни к чему не должен обязывать. Политические предпочтения этой публики имеют такую ценность, как и их интеллектуальные или культурные пристрастия (то есть нулевую). Понятие «народ» — это всего лишь часть примитивной агитки, сочиненной режимом. Как попы вещают от имени «бога», так и режимы от имени «народа». А упоминание властью этого скользкого понятия говорит лишь о том, что она делает ставку на самые примитивные свойства населения.

Публике надо не только поплакать, но и похохотать.

Верующая публика — это всегда молоденькая дурочка, которая ищет впечатлений поярче. А реакция «больших» религий на оккультизм или сектантство — это обычное брюзжание старика-импотента, возмущенного темпераментом любовника своей вечно юной жены.
В любом случае нас мало волнуют взаимоотношения вер, религий, культов и магических практик. Да, их склоки забавны. Конечно, каждая из них претендует на единоличное обладание т. н. и «истиной» и старается очернить конкурентов.
Но на каком основании заведениям одной религиозной группировки надо придавать больший вес, чем заявлениям другой?
Единственным доводом в пользу «истинности» заявлений ортодоксов может служить только более эффектный фасон их богослужебных шапок.

Массовое должно оставаться массовым, а штучное — штучным. Есть набор представлений, который ни в коем случае не должен становиться общепринятым.

С точки зрения биологии, а тем более и химии и физики, дохлая кошка дохлой не является. Вернее, она никак не может считаться неким «безжизненным объектом».
Если мы попытаемся замерить биологическую и химическую активность в «дохлой» кошке, то мы увидим грандиозный парад жизни.
Некроз, как известно, запускает весьма живописные биологические процессы.
В покойной кошке происходит образование и размножение миллиардов новых микроорганизмов и бактерий, свершаются метаморфозы ферментов, аминокислот, газов и элементов. Кошка наполняется удивительными трансмутациями вещества клеток. Подобно невидимому сверхмощному фейерверку по её организму разлетаются захватившие власть: кадаверин, скатол, путресцин и стафилококки. Преобразовывается материя и весело атакуют друг друга новообразованные газы, кислоты и бактериальные колонии.
А на молекулярном и субмолекулярном уровне картина «дохлой кошки» ещё любопытнее. Некоторая (ничтожно малая) часть молекул и атомов вовлекается в некротический карнавал изменений, но основная часть остается стабильной и невозмутимой. Такой же, как, примерно, в кошке мурлычущей или подстерегающей мысль.
Иными словами, мы с очень большой долей вероятности можем констатировать, что при наступлении «дохлости» на квантовом уровне вообще ничего не произошло. Начиная с уровня химических элементов и ниже, факт т. н. «смерти» воспринят с абсолютным безразличием или попросту не «замечен».
Как видим, т. н. «смерть» ломает лишь биологическую индивидуальность конкретной кошки, но все составлявшие её «микродетали», разумеется, живут, здравствуют и ждут новых трансмутаций.
Вряд ли им суждено когда-либо ещё сложиться в кошку, быть может им предстоит стать тыквой, сигаретой или лысиной премьер-министра.Драма отсутствует. Свершилась всего лишь ещё одна метаморфоза живой материи. Таких метаморфоз ежесекундно происходит (по самым скромным подсчетам) квадриллионы.
Дело в том, что биологическая, а тем более химическая и физическая смерть есть абсолютное недостижимое состояние. По крайней мере, у нас нет ни малейшей возможности представить вероятность такого события.
И разумеется, нет никаких шансов его описать.
У нас есть лишь наше штатное «мычание» парантропов, которые с помощью нескольких звуков, жестикуляции и драматического выпучивания глаз пытаются характеризовать работу коллайдера.

Всё, что мы не можем многократно проверить и повторить, не может считаться фактом в строгом смысле этого слова. А другого смысла, кроме этого, у этого слова, увы, не существует. Мы лишь можем допускать, что, возможно, дело было «так» или примерно «так».
Любое событие, как крупное, так и мельчайшее, состоит из огромного множества слагаемых. Достаточно легкого искажения любого из них, смещения любого акцента, изменения порядка нюансов — и вся огромная картина обрушивается в «неточность». А из неточности есть одна дорога — в «нефакт», то есть в беллетристику, которая отличается от сочинений Саббатини или Дюма лишь занудством.
Реальное прошлое — это россыпи вероятностей, допущений, косвенных свидетельств, артефактов, клочки воспоминаний, обрывки догадок, наборы баек и двусмысленные документы. Эти россыпи огромны, но ни в какую цельную картину они обратно никогда не сложатся.

Фрейдизм — это было именно то, в чем нуждалась мыслящая Европа уставшая от унижения материалистами всех ценностей человечества.
От Фрейда люди не без удовольствия узнали, что их мышление имеет в своей основе тайные порочные механизмы, что управляется оно неким всесильным «подсознанием», а также «силами бессознательного». Ещё одним приятным открытием было то, что все эти загадочные процессы поддаются регулировке с помощью т. н. «психоанализа».

Фундаментальные качества человека сформировались в ту эпоху, когда понятие «спасти свою шкуру» употреблялось в прямом, а не в переносном смысле. Так называемый «доисторический» период был самым продолжительным и важным для нашего вида. Тогда и решилось, каким быть человеку. Весь механизм нашей нервной деятельности – плод именно того периода, когда homo был стайным животным, промышлявшим поиском падали и каннибализмом. За несколько миллионов лет заложились и закрепились все видовые повадки, особенности поведения и биологические привычки. Абсолютно все основные качества человека родом из той эпохи. В том числе и то свойство, что побуждает целовать доски с картинками или отрезать головы гяурам.
О влиятельности этого периода говорят и цифры: так называемый «доисторический» период – это как минимум 200 тысяч поколений, так называемый «исторический» — всего 200. Заметим, что биология нас учит тому, что каждый организм есть колеблющаяся сумма свойств всех его предшественников. Всё то, что предъявляет нам фиксированная история (200 поколений от Шумера) – это пустяк. К тому моменту, как возникла письменность, homo окончательно сложился и лишь реализовывал свои особенности.
Следует понимать, что пудренный парик или каску со звездой надевал не кто-то, а правнук питекантропа, наследник всех свойств этого милого существа. Он же размышлял о гравитации, строил пирамиды и лязгал дверьми газовых камер.

Подлинным творцом фрейдизма является всё-таки не сам доктор, а C17 H21 N04.
Впрочем, кокаин, в силу известных причин, не смог заявить о своем авторстве и все лавры достались исключительно Зигмунду Фрейду.
Кстати, судя по всему, именно кокаиновое опьянение помешало Фрейду заметить то существенное медицинское открытие, которое он случайно сделал в 1884 году. Испытывая на себе кокаин, присланный ему для исследований фабрикой Мерка в Дармштадте, он опробовал его сильный настой на роговицах собственный глаз и обнаружил способность cocainum парализовывать рецепторы, в том числе и болевые.

В XVII столетии наука была откровением, переворачивающим жизнь всякому, кто с ней соприкасался. Это было время, когда «книги не читались, а выучивались наизусть», а наличие знаний могло либо дорого обойтись их обладателю, либо стать причиной его возвышения и невероятного благополучия.

Массовость религиозной веры не доказывает её обоснованности или нужности. Можно взять 200 000 000 уток и выучить их одновременно крякать при виде надувного шарика. Утиное единодушие, конечно, произведет шоковое впечатление. Но оно будет не доказательством необычайных свойств шарика, а, скорее, характеристикой уток.

Новая революция в России необходима. Причем не столько для смены власти, сколько для смены народа. Только революции под силу изменить людскую массу и вернуть её из шовинистических грез в реальность. Революция (как мы помним) работает не очень эстетично, но результативно. А степень болезненности, с которой она хирургирует общество, напрямую зависит от уровня неадекватности последнего.
В этом смысле сегодня Россия вне конкуренции. Раскаленная «праведной злобой» на весь мир, избравшая изоляцию и дремучесть, воодушевленная черносотенством и душительскими амбициями, она, конечно же, является пациентом номер 1.