Какой-то парень появился в дверях, расположенных вниз по коридору от моей камеры. Судя по всему, это был офицер. Он спросил: «Банди там?». Доверенный заключенный ответил: “Ага”. И тот парень сказал: «Так что же, Банди – маменькин сынок?». Сомневаюсь, что смогу в точности воспроизвести вереницу неистовых ругательств, которые вылились тогда из моего рта. Я выкрикнул что-то типа: Эй, ты, обоссаное собачье дерьмо, тащи сюда свою жирную задницу, и я покажу тебе, кто тут маменькин сынок. Да я тебя ***у ты, ублюдок! Я оставлю тебя умирать на полу в собственной крови. Я тебя вскрою, мудак!
Цитаты Тед Банди
Все посетители хотят увидеть Банди. «Где Банди?», «Пойдем посмотрим на Банди!» – слышу я. Таких людей много. Чтобы смутить их, я завожу с ними разговор: «Привет, ну, как вам здесь? У меня чудесная камера, не правда ли?» Знаешь, моя камера всегда чисто убрана; но, главное, я не боюсь их. И я знаю один маленький секрет: они боятся Теда Банди!
Я ждал автобус и наблюдал за толпой неподалеку, которая собиралась на баскетбольную игру. Я смотрел на этих людей, на тех, кто жил настоящей жизнью, у кого было прошлое, истории, подруги, мужья и семьи. На тех, кто улыбался, смеялся и болтал друг с другом. Казалось, у них было так многое из того, чего желал я.
Я бы хотел, чтобы вы передали мою любовь семье и друзьям.
Я не знал, что делает те или иные вещи значимыми. Я не знал, что заставляет людей хотеть быть друзьями. Я не знал, что делает людей привлекательными друг для друга. Я не знал, что лежит в основе социального взаимодействия.
Вот иду я по улице, и мне навстречу попадается девушка — с одной стороны красивая и мне хочется с ней познакомиться, провести с ней ночь… Но тут я представляю, как я ей отрезаю голову, выпускаю ей кишки… одним словом, я романтик.
Клянусь Богом, каждый мужчина в этой тюрьме время от времени думает о том, чтобы выбраться отсюда. Каждый из них мечтает покинуть это место, мечтает перелететь через этот забор. И я также мечтаю перелететь через него, мечтаю перелезть через него, мечтаю прорыть под этим забором тоннель! Так же, как и они, я мечтаю о том, чтобы стать свободным.
Мне жаль людей, которые испытывают чувство вины. Речь идет не о поступках. Речь идет об эмоциональных последствиях этих поступков. Мне жаль наркозависимых и преступников. Мне жаль бизнесменов, которые обязаны жаждать денег и власти. Мне жаль многих людей, которым приходится делать то, что ранит их.
Но мне не жаль тех, кто не испытывает чувства вины, потому что чувство вины ничего не решает, и это правда. Оно только ранит тебя. Для того, чтобы совершать правильные поступки, чувство вины не требуется. Ты не должен страдать из-за прошлого, чтобы поступать хорошо здесь и сейчас. Это «здесь и сейчас» является нашим проводником в будущее. Не нужно переживать. Не нужно сожалеть.
Большинство людей — по крайней мере те, кого я хорошо знаю — обременены механизмом под названием «чувство вины». В моем понимании это именно механизм. Несомненно, я и сам испытывал это в какой-то степени, но сейчас это чувство гораздо слабее, нежели в те времена, когда я еще разгуливал на свободе. <...>
Чувство вины? Это инструмент, который мы используем, чтобы контролировать людей. Это иллюзия. Это что-то типа механизма социального контроля, и он очень вреден. Это ужасно влияет на наши тела. Существуют гораздо более эффективные способы контролировать наше поведение.
Журналист: Но ты ведь веришь в Высший разум, не так ли?
Тед: Ну, я верю в какую-то высшую силу, которая находится, пожалуй, за границами нашего понимания. Боги в различных мировых религиях реальны в том смысле, что они олицетворяют то, к чему тянется человек – нечто такое, что больше и могущественнее его. К сожалению, те, кто не понимает в полной мере, что это за сила, пытаются создать бога в человеческом обличии и облачить его в людские одежды. В конце концов, люди создают персонифицированного бога, вкладывая в него свои собственные побуждения, желания и пристрастия. А это, очевидно, не имеет ничего общего с реальностью.
Журналист: Ты никогда не был религиозным, так ведь?
Тед: Нет… Определенно нет, если говорить о традиционном понимании этого слова. Я никогда не считал библию боговдохновенной книгой и словом божьим. И я не стал бы пытаться в дальнейшем изменить свой образ жизни в соответствии с библейскими наставлениями. В этом смысле я не религиозен. В том смысле, что… Я могу назвать себя кем-то вроде прагматика, когда речь заходит о религии. Я не религиозный человек в том смысле, что не являюсь миссионером или фанатичным проповедником или даже тем, кто просто молится и постоянно твердит о христианстве и о существовании бога. Я прагматичен по отношению к официальной религии. На мой взгляд, это колоссальная стабилизирующая сила – хорошая сила. И то, чему она учит – ЕСЛИ ей удается учить этому успешно… и если смириться с лицемерием… Не знаю, сколько там лицемерия среди практикующих христиан… Но официальная религия – это хорошо для общества. И я признаю, что могу принадлежать церкви, и я не смотрю свысока на большинство религиозных людей, хотя я и склонен считать, что многие из них – ужасные лицемеры. Но, тем не менее, религия позволяет сплотить общество.
Я скажу им, что я их не совершал. Разве это не помощь?
Я знавал людей, которые излучают собой уязвимость. Их мимика говорит: «Я боюсь тебя». Такие люди побуждают к насилию. Ожидая, что тебе причинят боль, не поощряешь ли ты её тем самым?
О да, я в полном порядке. Знаешь, сейчас я нахожусь в лучшей форме, чем когда-либо прежде. По крайней мере для того, кто сидит за решеткой в ожидании смертной казни. Я доволен собой. Я ощущаю, что все делаю верно и двигаюсь в правильном направлении. Я именно таков, каким всегда хотел быть. Оглядываясь назад, я лишь качаю головой. Но больше никаких тревог. Негативу заказан вход в мою жизнь.
Он пришел в ужас, осознав то, что сделал это, осознав, что он способен делать такие вещи или даже просто способен думать о такого рода вещах… его сознание прояснялось на некоторое время, но затем это снова поглощало это. После первого раза он сел и поклялся себе, что больше никогда не будет делать ничего подобного.
Она говорила, что мне не важен её внутренний мир, но я доказал обратное, когда вырезал её внутренности.
Мы, серийные убийцы, — ваши сыновья, мы — ваши мужья, мы повсюду. И завтра умрет еще больше ваших детей.
Многие насильники вовсе не являются больными людьми. Это личности, которые верят, что могут безнаказанно навязать свою волю другим.
Ты чувствуешь, как последнее дыхание жизни уходит из тела. Ты смотришь в глаза своей жертвы. Человек в такой ситуации — просто Бог!
Человечность и душа, которой наделил меня Бог, существовали, но, к сожалению, разбились со временем.