Цитаты Борис Виан

Книги стояли в алфавитном порядке, но хозяин плохо знал алфавит, и поэтому Шик обнаружил полку Партра между буквами «Б» и «Т».

Она была прелестна. Но Колен хорошо знал ее родителей.

Владелец магазина покуривал трубку мира, удобно устроившись на полном собрании сочинений Жюля Ромена, который писал свои тома исключительно для этой цели.

— … все у меня сейчас как-то не в дугу.
— Так оно и получается. Не бывает, чтобы все всегда шло хорошо.
— Но могло бы не всегда быть плохо…

— Вот это да! Ни на что другое не похоже.
— Это совершенно не важно. Ты тоже ни на кого не похож.

Когда человек влюблен, он, как известно, глупеет.

— Я в отчаянии и в то же время немыслимо счастлив. Здорово, когда так дико чего-то хочется… Мне хочется лежать на выгоревшей траве, ну, знаешь, когда солнце припекает, и земля совсем пересохла, а трава желтая, как солома, и ломкая, и в ней полным-полно всяких букашек, и они мечутся по сухому мху. Лежать ничком и смотреть на все это. И чтобы поблизости была каменная изгородь, и корявые деревья с листочкам. Тогда сразу все отлегает.
— И еще Хлоя?
— И Хлоя, конечно. Хлоя в идее.

Она тряхнула головой, чтобы откинуть назад свои вьющиеся блестящие волосы, и с решительным видом прижалась виском к щеке Колена.
Кругом воцарилась гробовая тишина, и он почувствовал, что отныне весь остальной мир не стоит для него и выеденного яйца.

Ты играешь в дурака на моих нервах…

Хорошие минуты запоминаются лучше, чем плохие. К чему же тогда плохие?…

Есть секунды куда значительнее, чем века.

На голой любви могут быть построены целые города. Самый легкий способ ее найти — это выйти из дому и отправиться в никуда.

Того, чего не имеешь — не потерять, что имеешь — не уберечь.

Молчанье — речь, расстояние — лучший врач.

— Я убил человека, — пожаловался Клод. — И не просто человека, а велосипедиста.
— Могу сообщить кое-какие новости, — сказал аббат. — Я виделся с вашим адвокатом. Тот парень оказался конформистом.

Все еще стою на мине. Сегодня утром отправился патрулировать, и, как обычно, шел последним. Остальные прошли мимо, а я услышал под ногой щелчок и замер на месте. Эти штуки взрываются только после того, как убираешь с них ногу. Перекидал ребятам все, что оставалось в карманах, и сказал, чтобы уходили! Я тут совсем один. Мог бы дождаться, когда они вернутся, но сказал им, чтобы не возвращались. Можно попытаться отпрыгнуть в сторону и упасть плашмя на землю, но до чего ужасно – жить без ног… Оставил только блокнот и карандаш. Отброшу их как можно дальше, перед тем как поменять ногу, а сделать это пора, потому что мне осточертела война и потому что у меня в ноге мурашки.

На свете есть только две вещи, ради которых стоит жить: любовь к красивым девушкам, какова бы она ни была, да новоорлеанский джаз или Дюк Эллингтон. Всему остальному лучше было бы исчезнуть с лица земли, потому что всё остальное – одно уродство.

Ах, все вы одинаковые, вы считаете, что женщина непременно должна быть красивой.

Служитель в белом свитере открыл ему кабину и сунул в карман чаевые, но по всему было видно, что он лжец, что чая он не пьёт, что для него это не невинные чаевые, а винные или даже коньячные.

— Я тебе уже говорил, что ты мне очень нравишься и в целом, и в частностях.
— Ну тогда давай, переходи к частностям.