Леночка, ты успокойся, все будет хорошо или плохо.
Цитаты Владимир Семёнович Высоцкий
Я отвечаю за свое творчество перед страной, которая поет и слушает мои песни, несмотря на то, что их не пропагандируют ни радио, ни телевидение, ни концертные организации.
Почему-то все люди, выступая по телевидению, стараются казаться умнее, чем они есть на самом деле. Всегда есть котурны во время этих передач. И даже самые уважаемые мною поэты, писатели или актеры, которых я жутко люблю, когда они играют на экране, в таких передачах почему-то не умнее, но чуть-чуть другие, чем они есть. А ведь самое интересное узнать, какие они на самом деле.
Человек должен быть наделен фантазией, что творить. Он, конечно, творец и в том случае, если чего-то такое рифмует или пишет, основываясь на фактах. Реализм такого рода был и есть. Но я больше за Свифта, понимаете? Я больше за Булгакова, за Гоголя. Жизненный опыт?.. Но представьте себе, какой был уж такой гигантский жизненный опыт у двадцатишестилетнего Лермонтова? Главное — свое видение мира.
Другой вопрос, можно ли создавать произведения искусства, обладая повышенной чувствительностью и восприимчивостью, но не имея жизненного опыта? Можно, ну лучше его иметь… немножко. Искусства настоящего без страдания нет. И человек, который не выстрадал — не обязательно, что его притесняли или стреляли в него, мучили, забирал родственников и так далее, — такой человек творить не может. Но если он в душе, даже без внешних воздействий, испытывал это чувство страдания за людей, за близких, вообще за ситуацию, — это уже много значит. Это создает жизненный опыт. А страдать могут даже очень молодые люди. И очень сильно.
… Мне часто присылают письма, в которых спрашивают: «Что вы имели в виду в той или иной песне?». Ну, кстати говоря, что я имел в виду, то и написал. А как меня люди поняли, зависит, конечно, от многих вещей: от меры образованности, от опыта жизненного и так далее. Некоторые иногда попадают в точку, иногда — рядом, и я как раз больше всего люблю, когда рядом: значит, в песне было что-то, на что даже я не обратил особого внимания. Может, не имел этого в виду точно и конкретно, но что-то подобное где-то там в подсознании было.
И ведь было бы ужасно, если б мы все имели в виду, когда пишем, — тогда мы бы просто ничего вообще не написали. Вы представляете?!
А что уж говорить про Достоевского, у которого одновременно идут десять или пятнадцать планов? Он что, их все время высчитывал, записывал, а потом соединял? Нет, это просто от того выходило, что он был такой одаренности человек, что об этом не думал. Гений! <...> Вот почему, когда люди, стоящие рядом, видят в моих песнях что-то другое, но близкое той проблеме, которую я трогаю, я очень счастлив.
Это необъяснимые вещи, и они получаются сами собой. Это есть признак какой-то тайны в поэзии, когда каждый человек видит в песне что-то для себя. Я даже пытался на все подобные письма ответить одной всеобъемлющей песней, в которой был припев с такими строчками: «Спасибо вам, корреспонденты, что вы наверно поняли меня». Но потом я бросил эту затею.
У меня есть претензии к властям моей страны, но решать я их буду не с вами.
Я уважаю вообще все профессии, если человек в них профессионал.
Никогда не суди с первого взгляда ни о собаке, ни о человеке. Потому что, простая дворняга может иметь добрейшую душу, а человек приятной наружности может оказаться редкой сволочью.
Героев я не ищу – в каждом из нас похоронено по крайней мере тысяча персонажей.
При знакомстве я всегда вижу в человеке только хорошее. Пока сам человек не докажет обратное.
Несколько раз я уже похоронен, несколько раз уехал, несколько раз отсидел, причем такие сроки, что еще лет сто надо прожить… Одна девочка из Новосибирска меня спросила: «Правда, что вы умерли?» Я говорю: «Не знаю».
И лопнула во мне терпенья жила —
И я со смертью перешел на ты,Она давно возле меня кружила,
Побаивалась только хрипоты.
…
Но знаю я, что лживо, а что свято,-
Я это понял все-таки давно.
Мой путь один, всего один, ребята,-
Мне выбора, по счастью, не дано.
Я жив, — снимите черные повязки!..
… Мне есть, что спеть, представ перед Всевышним,
Мне есть, чем оправдаться перед ним.
… Иногда напишешь песню и вдруг видишь: сам ведешь себя несоответственно. Вот, например, после того как я написал «Балладу о переселении душ», стал приглядываться к собакам. Думаю: а вдруг это какой-нибудь бродячий музыкант раньше был? Или там кошек каких-нибудь видишь, думаешь, что это какие-нибудь дамы раньше были, определенные. И уже с ними ведешь себя по-другому…
На этот раз мне не вернуться,
Я ухожу, придет другой.
Мы не успели, не успели оглянуться,
А сыновья, а сыновья уходят в бой.
Утро вечера мудренее, но и в вечере что-то есть.
Счастье — это путешествие, необязательно из мира в мир… Это путешествие может быть в душу другого человека, путешествие в мир писателя или поэта… И не одному, а с человеком, которого ты любишь. Может быть, какие-то поездки, но вдвоем с человеком, которого ты любишь, мнением которого ты дорожишь.
— Что вы цените в мужчинах?
— Сочетание доброты, силы и ума. Я когда надписываю фотографии пацанам, обязательно пишу: «Вырасти сильным, умным и добрым». Вот такое сочетание.
— Недостаток, который вы не прощаете?
— Их много. Я не хочу перечислять, но… Жадность. Отсутствие позиции, которое ведет за собой очень много других пороков. Когда человек сам не знает — не только, чего он хочет в этой жизни, а когда он не имеет своего мнения или не может рассудить о предмете, о людях, о смысле жизни — да о чем угодно! — сам, самостоятельно. Когда он либо повторяет то, что ему когда-то понравилось, чему его научили, либо неспособен к самостоятельному мышлению.
