— А без этого, какие у мальчика шансы?
— Минимальные. Яд прошёл гематоэнцефалический барьер.
— «Минимальные» — это, видимо, британский вариант фразы «хрен-два у него есть какой-то шанс».
— Я австралиец.
— У вас королева на банкнотах. Вы — британцы.
— Нельзя быть такой доброй и нормально жить в нашем мире.
— Почему?
— Потому что кончится слезами над центрифугой.
— Или ненавистью к людям.
— Иногда ты просто сволочь.
— Да. А ты хороший парень.
— Я хоть пытаюсь.
— Ну, раз пытаешься, можно делать что хочешь.
— А раз ты не пытаешься, можно что хочешь говорить.
— Нам вместе подвластно все! Можем править миром!
— *Многозначительный вздох*
— Господь дал нам чудо жизни. Чудо рождения. Чудо любви. Он всегда со мной.
— Чудо рождения ребёнка наркомана? Чудо в том, что мать покидает его ради дозы? Чудо любви. Вас скорее убьёт тот, кого вы любите, чем какой-то незнакомец.
— Кончай радоваться!
— Я не радуюсь.
— Тогда чего ухмыляешься?
— Я не ухмыляюсь. Лицо такое.
Я серьёзен как сердечный приступ.
Не рискуешь — не продуешь.
— … нужно понять, что же пошло не так, чтобы учиться на своих ошибках.
— Чтобы кидаться с обвинениями, а не признавать, что плохое иногда случается.
Ничего такого — основная причина смерти медицински безграмотных подростков.
На вид он был счастлив, и вы подумали, что боль прошла. Но она ушла вглубь.
Все родители уродуют детей!
Наверное, хочешь меня психом назвать или гадом самонадеянным. Думаю, я и то, и другое. Есть причина, почему я такой. Мне постоянно больно. В хорошие дни боль просто невыносимая, а в плохие такая, что жить не хочется.
— Почему ты стал врачом?
— Когда мне было четырнадцать, отец служил в Японии. Я лазил по скалам с парнем из класса, он сорвался, ранился, я повез его в больницу. Мы вошли не с того входа и там, в холле, был парень. Уборщик. У моего друга началось воспаление, врачи не знали, что делать и тогда привели уборщика. Он был врачом. И еще бураку. Это японское касто неприкасаемо. Его предки были палачами и могильщиками. И он сам, конечно, знал, что персонал больницы его не примет, он и не пытался. Он был плохо одет и не прикидывался им ровней. А управляющие больницей и не подозревали, что он для них находка, пока не дошло до дела, потому что он оказался прав, и тогда все остальное стало неважно, им пришлось его слушаться.
— Бог сказал, что вы ищете предлоги, чтобы быть одному.
— Именно такие заявления поражают больше всего. Но это можно сказать о любом человеке, не жаждущем одобрения от каждого встречного. И ты понял, что я именно из таких и совсем идиот. В следующий раз скажи Богу, чтобы добавил конкретики.
— Ты был прав.
— Он поправится.
— Нет, насчет меня. Я тебя не забыла. Ты был единственным. И ты всегда им будешь. Но я не могу быть с тобой.
— Я тот самый, но ты хочешь другого, который по определению никогда не станет мной.
— Прекрасно, что ты всегда считаешь что прав и ужасно, что ты действительно почти всегда прав. Ты талантливый, веселый, необычный, сексуальный, но с тобой мне было одиноко, а с Марком всегда тепло.
— Ясно.
Мы все ошибаемся и платим за это.
У меня есть теория насчет хороших мальчиков. Хорошими их делает не моральный долг, хорошими мальчиков делает боязнь Бога.
Нельзя ненавидеть тех, кого не знаешь.
— Лишать ее сна даже на две минуты — это пытка!
— Резать людей ножом тоже пытка, но стоит надеть белый халат и тебе все сойдет с рук.
Она как выключенный холодильник. Если начать ковыряться внутри, овощи испортятся.
