Цитаты Саня Григорьев

Где же ты Катя? У нас одна жизнь, одна любовь — приди ко мне Катя! Впереди еще много трудов и забот, война еще только началсь. Не покидай меня! Я знаю, тебе трудно было со мной: ты очень боялась за меня, всю жизнь мы встречались под чужой крышей. А разве я не понимаю, как важен для женщины дом? Может быть, я мало любил тебя, мало думал о тебе… Прости меня, Катя!

Он взмахнул фуражкой, когда тронулся поезд, и я шла рядом с вагоном и все говрила: «Да, да».
— Будешь писать?
— Да, да!
— Каждый день?
— Да!
— Приедешь?
— Да, да!
— Ты любишь меня?
Это он спросил шепотом, но я догадалась по движению губ.
— Да, да!

— Катя, — сказал я вдруг, — ты меня не любишь?Она вздрогнула и посмотрела на меня с изумлением. Потом она покраснела и обняла меня. Она меня обняла, и мы поцеловались с закрытыми глазами — по крайней мере я, но, кажется, и она тоже, потому что мы одновременно открыли глаза.

Но о чём бы я не думал — я думал о ней. Я начинал дремать и вдруг с такой нежностью вспоминал её, что даже дух захватывало и сердце начинало стручать медленно и громко. Я видел её отчетливее, чем если бы она была рядом со мною. Я чувствовал на глазах её руку.
«Ну ладно — влюбился так влюбился. Давай-ка, брат, спать», — сказал я себе.

Она была совершенно синяя — над нами горела синяя лампочка, и должно быть поэтому я так осмелел. Мне давно хотелось поцеловать ее, еще когда она только что пришла, замерзшая, раскрасневшаяся, и приложилась к печке щекой. Но тогда это было невозможно. А теперь, когда она была синяя, — возможно. Я замолчал на полуслове, закрыл глаза и поцеловал её в щеку.

Никогда не следует одному бродить по тем местам, где вы были вдвоём. Обыкновенный сквер в центре Москвы кажется самым грустным местом в мире. Не слишком шумная, довольно грязная улица, которых в Москве сколько угодно, наводит такую тоску, что невольно начинаешь чувствовать себя гораздо старше и умнее.