Цитаты Галя

— Вы знаете, когда мы остановимся, вы получите по физиономии!
— Ну, значит тогда мы не будем останавливаться!

— Я говорю — играешь хорошо! Мог бы быть хорошим музыкантом, а у нас оркестр хороший! Я бы тебя устроила туда и жил бы ты нормально, по-человечески жил!
— Музыкантом?.. Не смешно, нет.

— … Короче, нам было 15 лет и мы были полные дуры.
— А че это, были?.. То есть, почему дурами?

— Ты знаешь, Ленка Курощупова пригласила на очередную пати.
— Черт, а! Значит мне тоже придется собираться!
— Не-е-ет! Она только меня пригласила.
— А меня?!
— А про тебя намекнула, что тебя не надо.
— Как это — намекнула?
— Ой, ты знаешь, тонко. Сказала: «А эту деревенщину с собой не приводи».

— Люба! Он моет макароны!
— Ну, он специалист, ему виднее…
— Люба! Он их сушит.

— А вы знаете, — вдруг сказала Галя, — сколько в нашем городе вот таких одиноких Чандров и Тобиков?
— Сколько? — спросил Чебурашка.
— Много, — ответила девочка. — У них совсем нет друзей. К ним никто не приходит на день рождения. И никто их не пожалеет, когда им бывает грустно.

— Какой прекрасный день! Какая замечательная погода!
— Ооо… Ты откуда такая счастливая?
— Из больницы. Мне делали операцию, и наркоз ещё не прошел. Когда он пройдет, я снова скажу, что жизнь отстой.

— Я в Израиль уезжаю, навечно.
— Ты чего, Галь? Какой Израиль? Ты же русская!
— Судьба у меня еврейская, Вов! <...> Я, Вова, взяла и купила себе историческую Родину. Я теперь еврейка по маме! Царствия ей небесного, Пелагее Ивановне…

— Георгий Николаевич, скажите, а у вас образование — высшее?
— Конечно, высшее.
— Сейчас будет ещё выше!
<...>
— Девушка, скажите, а у вас образование — высшее?
— У меня? Специальное…
— Сейчас будет ещё специальней!

— Почему ты её отпустила?
— У нее ангел в лице, пока любит — ангел жив. А сколько ангелу жить — неизвестно…

— Я люблю тебя. Хочу, чтоб ты стала моей женой.
— Но я же вечно буду мелькать у тебя перед глазами.
— Мелькай. Мне этого очень хочется.

— Знаешь, когда люди поют?
— Когда нет слуха и голоса?
— Когда они счастливы!..

Когда нас волнует что-то своё, мы глухи к чужим заботам и бедам. Я, по крайней мере, была глуха.

— Вы сказали, что возродились «для слёз, для жизни, для любви». Нет, только для слёз! Для чужих… На которые вам наплевать. Для слёз Нины Игнатьевны, Гриши… — я рывками вытаскивала из карманов бумажки, вероятно нужные мне, и ожесточённо рвала их. — Вы гораздо старше меня… Но я всё равно скажу, что вы поступили отвратительно, подло. Испортили людям праздник. И каким людям! Они освобождали этот город, эту землю, по которой вы сейчас ходите. На которой спасаете своё здоровье! «Жизнь на одного»? А они сражались и погибали ради всех. Слышите! Ради всех!..

Перечислять чужие несчастья — не значит сострадать им, а произносить возвышенные слова — не значит им следовать.

Я знала, что у людей, сильных духом, в минуты опасности обостряются лучшие качества. У слабых же наоборот, обнажается то, что они скрывают от окружающих, чего сами стыдятся… Всё у них происходит как у неопытных шофёров, попавших в аварийные обстоятельства: не в ту сторону крутят руль, не в то мгновение нажимают на тормоза.

— Так, так… Че… Чай, чемодан, чебуреки, Чебоксары… Странно. Никаких чебурашек нет.
— Значит… Значит, вы не будете со мной дружить?
— Почему? Будем, будем!

— … мне даже в суде обманутые вкладчики, вон, аплодировали стоя, ты же помнишь.
— Стоя… они стоя, а ты сидя!

Сейчас, кто по мелочи берёт, того и сажают!

— А если он обманет? Что будешь делать? Сгоришь…
— Сгорю, сгорю. Но зато вспыхну!