В двадцать два года так не говорят. Ты ненормальный.
Цитаты из книги «Источник»
Я мог бы умереть за тебя. Но я не могу и не хочу жить для тебя.
— Мой дорогой друг, кто вам позволит?
— Это не главное. Главное — кто меня остановит?
Было важно знать, что она, эта женщина, существует в мире, было важно думать о ней — о том, как она проснулась этим утром, о том, как двигалось ее тело, ныне принадлежащее ему — ему навсегда, думать о том, что она думает.
Было странно столь остро осознавать существование другого человека, ощущать в нем сильнейшую потребность, которую не было надобности облекать в слова: не было в ней ни особой радости, ни особой боли, она просто была — безоговорочная, как приговор.
Она увидела подобие улыбки, которая была даже более обидной, чем слова.
— Ну, по-моему, у нее очень сильный характер.
— Благодарю за преуменьшение.
Господи, да просто неприлично быть таким счастливым!
По-другому я чувствовать не умею. Сильно или вообще никак.
Я действительно хотела влюбиться в тебя. Думаю, это было бы удобно.
Книги стояли вразнобой, кое-как. Было видно, что здесь ими действительно пользуются.
Он испугался своего смелого шага, но уже тогда, когда убедился в победе.
Собственное Я — самый строгий судья.
О Господи, как скучно с людьми, обреченными понимать лишь очевидное.
Настоящего эгоиста не может затронуть одобрение других.
— И что ты называешь свободой?
— Ни о чем не просить. Ни на что не надеяться. Ни от чего не зависеть.
Немногие понимают, что дом — это великий символ. Мы живём в своём Я, а существование — это попытка перевести внутреннюю жизнь в физическую реальность, выразить её жестом и формой. Для понимающего человека дом, которым он владеет, — выражение его жизни. Если такой человек не строит, хотя и располагает средствами, значит, он ведёт не ту жизнь, которую хотел бы вести.
Он объяснял, почему честное здание как и честный человек, должно быть самим собой, должно быть единым. Именно это составляет источник жизни, смысл существования любого предмета или существа, и поэтому, если хотя бы малейшая часть изменит этому смыслу, предмет или существо умирает. Он объяснял, что добрым, великим и благородным на земле может быть лишь то, что способствует единству и цельности.
То, что можно сделать с одним веществом, нельзя сделать с другим. Нет двух одинаковых материалов. Нет на земле двух одинаковых мест, нет двух зданий, имеющих одно значение.
Толпа может простить что угодно и кого угодно, только не человека, способного оставаться самим собой под напором её презрительных насмешек.
