147 красивых цитат про монстров (чудовища)

Ты не герой. Ты — настоящее чудовище.

— Это что за штука?
— Кто? Этот вот вулкайзер? Я вижу, ты знаток.
— Мы с братом уложили его в 2017.
— Он был одним из самых крупных 3 категории. 2,5 тонн крутизны… или ужаса. Каждому своё.
— Простите его. Он фанат Кайдзю. Он их обожает.
— Заткнись, Герман! Я их не обожаю — я изучаю их. И я бы с удовольствием увидел живого Кайдзю вблизи. Хоть разок.
— Поверь мне, лучше не надо.

Этот шум. Ты ничего не слышала? Есть ли здесь какие-нибудь странные животные, о которых мне следует знать? Что-нибудь таинственное и футуристическое, с телом краба и головой социального работника?

— Странно… Халк… Он ведь монстр, да? По крайней мере, это то, что о нём говорят и думают. Военные и ЩИТ гоняются за ним уже много лет. Он же монстр?
— А ты что думаешь?
— Почему он спас наш корабль? Он же мог… просто скрыться. У него был шанс! Но он спас моих людей. Почему?
— Ты агент, так ведь?
— Да. А что?
— Может, стоит задать себе вопрос — зачем ЩИТ-у нужен Халк? Открой глаза! Посмотри на монстров, которых здесь держат! Думаешь, Куб — это просто тюрьма? А теперь у них пробы моей крови. Крови Халка. Думаешь, они хотят меня исцелить? Не уверен! Они хотят создавать таких, как я.

— Ты решил убить моего брата?! Но зачем?
— Господь снял с меня клеймо. Я подумал, что убью его любимого сына и печать вернется.
— Неужели? Знаешь, когда я оказался в аду, я провел восстание против дорогого папаши. Но ничего не вышло. Меня все возненавидели. Позже я осознал, что я и сам себя возненавидел. Чувствовал себя чудовищем. А потом, когда я посмотрел в зеркало, я увидел в нем дьявольский лик.
— Наказание твоего Отца?
— И я так думал, но поговорив сегодня с водителем-убийцей, я понял, что чувствовал себя чудовищем прежде, чем им стал. Думаю, я сам себя наградил этим ликом.
— Скажи мне, ты реально веришь в теорию Аменадиля? А как же твои крылья?
— Ну, я же спас маму и решил рассказать детективу правду. Я чувствую себя так хорошо как, наверное, никогда. Наверное, до такой степени, что перестал ощущать себя чудовищем.

— Я одного не понимаю: если вы [Белый Клык] считаете, что поступаете правильно, зачем тогда скрывать себя?
— Эти маски — символ. Люди выставляют нас монстрами — вот мы и носим лица монстров.
— Существа Гримм — как маски? Мрачновато как-то…
— Как и парень [Таурус], который это придумал.

— Жан, прости!
— Ничего страшного. Просто царапина.
— Почему бы тебе не воспользоваться аурой [для самолечения]?
— Что?
— Твоя аура. Жан, ты ведь знаешь, что это такое?
— Конечно, знаю!… Эм, не напомнишь?
— Аура — это проявление нашей души. Она несёт в себе нашу сущность и защищает наши жизни. Чем больше развиваешь её — тем сильнее она защищает. Ты когда-нибудь чувствовал на себе чужой взгляд, не зная наверняка, следят ли за тобой?
— Вроде как, да…
— Аура есть практически у всех живых существ. Даже у животных…
— А существа Гримм?
— Нет. У них нет индивидуальности. Мы созданы Светом, а они — порождения Тьмы. Она же заменяет им души.
— … Потому мы с ними и сражаемся.
— Тут вопрос не в причине, а в осознании сути. Понимание Света и Тьмы даёт возможность проявить свою ауру — каждый имеет внутри себя и то, и другое. Научившись просачивать свою душу поверх плоти, можно защитить её от ранений. Наше оружие и экипировка — лишь её проводники. Переходя в нападение, ты защищаешь свою душу и тело.
— Эй, это же почти как силовое поле!
— Ну, если так удобнее воспринимать, тогда да. Ибо, пройдя через это, мы обретаем духовное бессмертие — лишь благодаря этому люди стали образцами добродетели для всего сущего. Неудержимые, недосягаемы и несвязанные смертью. Я освобождаю твою душу. И подставляю плечо своё.

— Вау! Что это такое?
— Это тоже существа Гримм, дорогуша.
— Выглядит потрясающе! Давайте завалим их?
— Боюсь, твоя пушка только разозлит Гримм такого размера.
— Но что если они атакуют нас?
— Не волнуйся — эти гиганты не подойдут к нам. Не все Гримм безмозглы, Руби. Даже может быть, что не все они всё ещё безмозглые. Существа, которых ты видишь, на столько превосходят побеждённых тобой особей, что наверняка прожили уже не одну сотню лет. Между убийствами людей и атаками границ они делали одну и ту же важную вещь — учились. Приспособились осознавать, что умрут, если нападут на крупные приграничные поселения. То, чего им не хватает в силе, они восполняют в воле. Они знают, что убийство одного человека привлечёт других…
— Тогда почему они так близко к городу? Что они здесь делают?
— Ждут.

— Вот что ты на меня взъелся, скажи? Что я тебе плохого сделал?
— Вопрос в другом: чего ты НЕ сделал? Член команды всегда просчитывает действия остальных и мотивацию противников!
— Нас чуть не затоптали очумелые монстры! Понятно, что их мотив — просто нас затоптать.
— Чушь! Им было не до нас. Они бежали от чего-то, что их напугало.
— Они не нападали? Я… как-то не понял…
— Потому что ты зациклен только на себе! В Мстителях одиночкам нет места.

Раньше он был наполовину человеком, наполовину монстром, но теперь он 100% монстр!

Мой сын человек. Но наполовину монстр.

— Нужно было избавиться от ардак-якши а не держать в храмах.
— Избавиться означает уничтожить?
— Мои сородичи не позволили бы существовать этим чудовищам.
— Боялись конкуренции?

И тут я вспомнила. Конечно! Эти детские ночные поверья. Про гнома жвачек, или «жвачного короля». Про фею игрушек, для которой привязывали конфеты к ножке кровати. Я даже припомнила своего персонального шкафного монстра. Интересно, как он сейчас? Пожалуй, я сейчас в себя так не верю, как когда-то верила в него. Так забавно, так искренне это было!

— В твоем подвале живет чудище?
— В любом подвале живет чудище.

«Пожил я как-то раз как в сказке!» – сказало Чудовище из этой самой сказки.

Чудовище умерло; чудовище бессмертно. Его можно поймать; его не поймает никто и никогда. Охоться за ним хоть тысячу лет, оно всё равно избежит твоей хватки. его можно убить, раскромсать на части и рассовать по банкам с формалином, или разбросать по четырём сторонам света, но оно всё равно останется в одной десятитысячной дюйма от твоего поля зрения. И это будет всё тот же монстр, только с другим лицом. Я мог убить его, неважно, как. Я убью его в следующий раз, и потом, и снова, и у него каждый раз будет новое лицо, хотя монстр останется прежним. Монстр всегда остаётся прежним.

— А вы кто?!Грех было не выступить перед таким благодарным слушателем.
— Две скромные послушницы из монастыря Святой Валины Смиренницы, пожранной драконом прямо у порога ее кельи, но через год и три дня явившейся своим сестрам для божественного откровения. Добровольно отрекшись от всего мирского, мы пять лет провели в монастырских стенах, молясь и в меру своих скромных сил помогая страждущим, а теперь паломничаем, понимаете ли, по дорогам, изыскивая любую возможность принестись в жертву, ибо в этом и состоит наша священная цель — добровольно скормиться драконам, василискам, кракенам и прочим гадам, из чьих желудков мы вознесемся прямиком на небеса. — Я благочинно сложила ладони перед лицом, возведя глаза к вожделенному приюту. Противоположное направление Вересового взгляда говорило о том, что он с куда большим удовольствием провалился бы к мракобесам, лишь бы не слышать, что я несу. — Итак, где гнусный ящер?

Никто не становится чудовищем, не побывав предварительно жертвой.

Знаешь, Надя, тебе надо познакомиться с моим братом. Одно чудовище всегда поймет другое.

Чудовище спит долго, много лет. Глубоко-глубоко, в самом углу своей пещеры. Долго-долго жизнь обходит его стороной. Чудовище грезит о том, как пробудится. Спит оно так давно, что само существование его предано забвению. Быть может, поначалу жители королевства еще помнили об этой ужасной твари. Но со временем воспоминания поблекли, обратились в смутные предания. И сейчас, когда люди напрочь забыли обо всем, настала пора Чудовищу снова открыть глаза.