Его покрытые красными точками щеки никак не гармонировали с шапочкой невероятного красно-коричневого цвета.
Цитаты из книги «Молчание ягнят»
Что там ребята говорили об обязательном выходе на пенсию после пятидесяти пяти? Ты любишь свою работу, но она больше не любит тебя…
Я не хотел, чтоб это случилось с вами. Я презираю грубость.
Можно подумать, что совершать убийства это не грубость.
Он слишком осторожен, чтобы свернуть себе шею.
Лектер сам психиатр, пишет статьи для журналов, но никогда не касается проблем собственных аномалий. Он притворяется, будто отвечает на некоторые вопросы главного врача Чилтона, пока тот измеряет ему давление, рассматривает картинки, а потом сам публикует то, что выведал от Чилтона, и тем самым ставит его в дурацкое положение.
Вы не хуже меня знаете, что беседа — это всегда «ты — мне, я — тебе».
Молчание тоже может таить насмешку.
— Эти рисунки на стенах — вы сами их рисовали, доктор?
— Вы полагаете, я приглашал сюда дизайнера?
— Тот, что над раковиной, — это какой-то европейский город, правда?
— Это — Флоренция; вон там — Палаццо Виккио и Дуомо — вид с Бельведера.
— И все эти детали вы рисовали по памяти?
— Память, офицер Старлинг, — то самое, что заменяет мне вид из окна.
Он враждебен к людям, люди враждебны к нему. Замкнутый круг. Петля.
Глупых вопросов не бывает.
… Вы чувствуете, как от него пахнет? Специфический запах пота, напоминающий козлиный. Запомните: это запах, характерный для шизофрении.
Знаете, кого вы напоминаете мне в этих дешевых туфлях и с дорогой сумкой? Обыкновенную деревенщину.
… Он, видимо, всю свою философию черпает из сборников мудрых мыслей. Если бы он читал Марка Аврелия и понимал его, он бы давно закончил это расследование.
Достаточно ли в вас силы, чтобы направить эту проницательность в глубь себя? Это нелегко. Я нашла ответ буквально за несколько последних минут. Что скажете? Посмотрите на себя и напишите правду. Вы либо покладисты, либо в вас намешано много всего. А может вы просто боитесь себя?
Доктор Лектер развлекался, его феноменальная память в течение многих лет позволяет ему находить себе развлечения, стоит только захотеть. Ни страхи, ни стремление к добру не сковывают его мышление; так физика не могла сковать мышление Мильтона. В мыслях своих он свободен по-прежнему.
Крофорд, весьма осторожный в своих желаниях, знал, как хочется ему быть мудрым. Он понимал, что стареющий мужчина может уйти в этом желании настолько далеко, что в конце концов создаст свою собственную, мнимую мудрость. А это убийственно для поверивших в него молодых. Поэтому он говорил очень сдержанно и только о том, что хорошо знал.
— Он жаждет. Жаждет, кстати, быть тем самым, что и вы. Это его сущность — жаждать. Клэрис, как мы начинаем желать что-либо? Мы что, ищем чего бы возжелать?
— Нет. Мы просто…
— Вот именно! Именно! Мы жаждем того, что видим повседневно. Разве вы не ощущали на себе глаза всех встречных? Случайных встречных, Клэрис? Разве ваши глаза не скользят по предметам, которые вам попадаются?
Девочке нужны новые туфли. А моей девочке никакие туфли уже не нужны.
Со мной ничего не произошло, агент Старлинг. Я сам произошел. Вы не можете зачеркнуть мое «я», считая меня всего лишь жертвой различных влияний.
— Вы — человек очень твердый, не правда ли, офицер Старлинг?
— Не кремень.
— И вам ненавистна мысль, что вы такая же, как все. Это вас уязвляет. Еще бы! Нет, вы совсем не как все, офицер Старлинг. Вы только боитесь быть такой.
