— Обычно в театре всё про всех знают. Вам важно, чтобы ваш партнер на сцене был порядочным человеком?
— Конечно, важно. Так сложилось, что людей, которых я презирал бы, в моём окружении нет. Нельзя быть подлецом в жизни, и святым на сцене, подлость всё равно просвечивает.
45 красивых цитат про сцену
Такое чувство, будто я нахожусь в другом времени и месте. Чувство, похожее на то, когда я впервые влюбился в танец. Сцена — это мой мир, способный исцелить меня.
На моих концертах меня провожают аплодисментами и слушают внимательно — значит, я публику задеваю? В чем тут загадка? В моем хорошем исполнении или в моей доверительности, открытости? Мне кажется, главное — все-таки энергетический посыл.
Сейчас наступил радостный период, когда, выходя на сцену, мне не надо тратить силы на то, чтобы меня узнали.
Просто капля сценической магии, мощные софиты и капелька звуковых эффектов.
Если земля уйдет из-под ног твоих,
Если толпа осудит и сгинет сцена,
Вспомни, что ты тихонько, молча любим,
И не потому, что зрелища я хотела.
Если бессмыслицей станет привычный круг,
Смыслов моих возьми, чтоб посеять новый.
Если не хватит поддержки любящих рук,
Смело бери её в каждом прочитанном слове…
Выход на сцену — испытание, даже если выходишь в двухтысячный раз.
… мне, как и зрителям, нравится, когда человек на сцене одет со вкусом. По собственному опыту знаю, что элегантный, удобный, гармонирующий с обликом наряд — очень важное условие, чтобы ты хорошо чувствовал себя на сцене.
Да будет свет. Движение. Риторика.
Да будем мы. Пусть так, из-под кнута.
А я на сцене. Я играю Йорика.
Не Гамлета, но мертвого шута.
Я все время обо всем беспокоюсь. Я беспокоюсь о том, что я беспокоюсь. Единственный способ от этого избавиться – выйти на сцену. По-моему, жизнь построена на ощущениях, как и все остальное; игра на сцене – попытка воспроизвести это ощущение.
Я играл на сцене, когда мне было где-то лет восемнадцать. Я исполнял комичную роль, и впервые когда я услышал смех толпы, был восхищен. А затем была Школа искусств, после чего я осознал, что нашел то, чем хотел заниматься. Мне кажется, даже не зная этого, я всю жизнь этим и занимался. Мне постоянно приходилось адаптироваться и вписываться в окружающую среду.
На самом деле во мне еще полно энергии. Но если я когда-нибудь выйду на сцену и почувствую, что народ не хочет меня видеть, то просто скажу себе: «Достаточно».
Теперь, к концу моей жизни, я не играю на сцене, ненавижу актеров «игральщиков». Не выношу органически, до физического отвращения — меня тошнит от партнера «играющего роль», а не живущего тем, что ему надлежит делать в силу обстоятельств.
Я не признаю слова «играть». Играть можно в карты, на скачках, в шашки. На сцене жить нужно.
Насколько скрывает человека сцена, настолько беспощадно обнажает эстрада. Эстрада что-то вроде плахи.
Все это неправда, – подумал я. – Всего этого не существует. Ведь так же не может быть. Здесь просто сцена, на которой разыгрывают шутливую пьеску о смерти. Ведь когда умирают по-настоящему, то это страшно серьезно». Мне хотелось подойти к этим молодым людям, похлопать по плечу и сказать: «Не правда ли, здесь только салонная смерть и вы только веселые любители игры в умирание? А потом вы опять встанете и будете раскланиваться. Ведь нельзя же умирать вот так, с не очень высокой температурой и прерывистым дыханием, ведь для этого нужны выстрелы и раны. Я ведь знаю это…
Желание нравиться — пожалуй, главный недостаток актеров. Это может быть простительно на сцене, хотя — по мне — это и там не перестает быть недостатком. Нельзя нравиться всем. Нужно найти точный адрес, для кого играешь роль, равно как для кого пишешь книгу или рецензию, для кого снимаешь фильм…
И не голосом она поёт, а сердцем, извини за банальность, но лучше не скажешь. Она счастлива лишь на сцене, понимаешь? Выходит на подмостки и отпускает свою душу, та летит над залом, парит над людьми и все Дианины эмоции им передаются. Это и есть талант. Умение другому человеку отдать часть себя.
Настоящий артист умирает на сцене.
Больше я не выхожу на арену. Еще мог бы поработать, но, как сказал Леонид Утесов, лучше уйти со сцены на три года раньше, чем на один день позже.