Это нонсенс — говорить, что немцы не могут измениться.
25 красивых цитат про немцев
Тому, кто по-немецки не говорит, мы не рады.
Научили евреев убивать…
Фельдмаршал Теодор-Федор фон Бок, поздравляя Паулюса с назначением на танкодромы в Вюнсдорф-Бергене, о политической «возне» там, наверху, высказался более откровенно:
— От размягчения костей немецкий народ переключается на размягчение мозгов… В любом случае, — договорил фон Бок, — от этого парня с челкой на лбу всегда надо прятать спички подальше, чтобы он не устроил хорошего пожара…
— Здесь моя родина, я не могу ее покинуть.
— Так уберите этого кретина, опасный тип, разве не видно?
— Я его ненавижу. При одной мысли о нем мне хочется, как ты говоришь?
— Блевать.
— Вот-вот. Но он делает и кое-что полезное.
— Я понимаю, создал армию, чтобы держать нас в страхе. Но ничего больше.
— Это уже немало. И потом 80%. 38 миллионов немцев проголосовали за него.
— По-твоему, если 38 миллионов поставили на идиота, он уже не идиот?
— Если что-то пойдет не так и меня схватят… я хочу умереть от норвежской пули, а не от немецкой.
— Договорились.
— Шовинистское мышление, как у «АдГ», это же не ново. Например, немецкий закон о гражданстве. Он в принципе шовинистский.
— Смелое утверждение.
— Тогда небольшая викторина. Если вы как турецкий рабочий приехали к нам сорок лет назад, с тех здесь живёте, работаете, платите налоги — тогда вы немец?
— Конечно! Нет… Или?
— А если вы переселенец, сорок лет прожили в России, там работали и платили налоги, вы тогда немец?
— Конечно же, нет. Или? Тогда раскройте мне тайну! Кто является немцем?
— Русский — это немец.
— Русский? Так он же и его предки долгое время жили в России?
— Да, но его предки когда-то давно переехали в Россию из Германии, и поэтому в его жилах течёт немецкая кровь.
— Может быть, позвать доктора?
— Немцем является тот, кто заявил о своей принадлежности немецкой национальности и подтвердил это своим происхождением. Культурным воспитанием и языком.
— Да у вас Гауланд!
— Пап, а я вот понять одного не могу: почему у немцев всё хорошее, а у нас нет?
— Ну… Потому что мы победили и точно знаем, что мы хорошие. А немцам это нужно каждый день доказывать.
Немцы попытались отметить день рождения Гитлера. Опрометчиво. Нагло. Печально. Больно. Именно в такой последовательности и развивались события. Дед молодец.
Немцы в таких размерах не воруют, им удивительно, что можно так беззаветно воровать. Нам тоже удивительно, но — воруем.
— Дядя Игорь, а когда война закончится?
— Когда всех немцев перебьем, Вань.
— Но ведь война никак не связана с количеством живых и мертвых немцев.
— Да? А с чем же тогда связана?
— Со злобой и ненавистью. С враньем и пропагандой. С обидой и местью. С чем угодно, только не с национальностью.
Американцы гоняли немцев смотреть раскопанные рвы, в которых догнивали трупы замученных, а немцы говорили, что «они ничего не знали». Это бесило американцев:
— Хватит трепаться, будто вы не знали того, что у вас под носом творилось! Почему же мы, жившие за тысячи миль от Германии, были извещены обо всех ужасах в вашей стране…
В нюрнбергском Дворце юстиции заседал Международный трибунал, и там в качестве обвинительных документов тоже показывали фильмы о зверствах гитлеровского режима. Здесь тоже отворачивались от экрана, надевали непроницаемые очки, а некоторые военные преступники даже… плакали. Судьям и прокурорам невольно вспомнилась старинная сентенция: «Бойтесь побеждённых немцев! Если им не удалось затопить мир в крови, они затопят его своими слезами…»
Он не мог слышать немецкую речь. Его не смирял даже Бетховен. Исключения подтверждают правила. Миллионы нормированных аккуратистов раз в триста лет рождают бунтаря космической несдержанности. Бетховены появляются как протест самой природы, которая не может вечно терпеть посредственность. Басаргин знал, что он не прав. Все народы одинаково нужны Земле — это не пропаганда, а правда. Но он ничего не мог с собой поделать, когда слышал немецкую речь.
Можно сказать, это была судьба.
Видите ли, кто-то может сказать, что немецкий фашизм получился от антисемитизма, не в меру ретивого вождя и нации озлобленных баранов, но всё это ничего бы не дало без любви немцев к одному интересному занятию: Жечь.Немцы любили что-нибудь жечь. Лавки, синагоги, Рейхстаги, дома, личные вещи, умерщвленных людей и, само собой, книги. Хороший костер из книг всегда был им по душе…
— На что ты смотришь?
— Как думаешь, немцы украли даже наше северное сияние?
— Нет, это невозможно!
— Моя мама говорила, что если видишь северное сияние, значит, дом рядом.
— Если любишь северное сияние, можешь прятаться с нами, у нас есть сияние… и укрытие.
Черепной указатель — полная чушь: после десятилетий измерений углов и сведения в таблицы самых разнообразных признаков так никто и не сумел отличить с абсолютной уверенностью череп еврея от черепа немца.
— Что это?
— Это кофе.
— Что он делает в моей кружке?
— Поскольку это французский фарфор, думаю, он сдается в плен немцам.
Взгляните на вещи как немцы — реально.
Я мог бы, конечно, и больше, но вы, товарищ командир, своим нижним бельем распугали всех немцев.