Цитаты Александра Бакши

— Ну вот… Гляди, там парочка идет. Сейчас они нас увидят и начнут выпрашивать автографы.
— Не узнают, — Аля протянула пачку влажных салфеток. — Вытри рабочее место.
— И без макияжа узнают.
— Не льсти себе.

— Зачем вы это-то смотрите?
– Что?
– Нас.
– Вы красиво поёте, – искренне и добродушно улыбнулась женщина.
– Я не умею петь, – Алин голос звучал глухо и необычно серьезно. – Абсолютно.

Сейчас, в две тысячи первом году, эти книжки кажутся глупыми из-за плотных цветных матовых вставок с плакатами и лозунгами: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Из-за портретов Ленина, из-за странного, гладкого, но навязчивого языка, на котором сейчас никто уже не говорит. Но в то же время это – огромный кусок другого мира, который точно был, дышал и умер.
Когда-нибудь мы, наш мир, станет для новых людей таким же. И мы тоже будем интересны будущему миру, как кусок истории. Наверно.

Изменится — это точно. А как — не надо придумывать, иначе потом всё будет не по-настоящему: просто подтверждение надежд или просто разочарование. А сам момент, такой, какой он есть, исчезнет. Бояться, сожалеть и предвкушать — привычка взрослых.

Тебе нужно на что-то реагировать. С кем-то болтать. Ты устала от своей собственной скучности… И вас таких, как дерьма на конюшне. Но все еще смешнее оттого, что вы, жалкие и скучные, безынтересные даже для самих себя, интересны другим людям.

Дураком признают себя только в ракурсе прошлого, и только ставя в противовес нынешние, а то и будущие изменения. Сказать: я дурак-сейчас — тяжко. Потому что дурак-сейчас — откровение, а не позёрство.

Мы дарим безвкусицу, пошлятину, отбиваем критическое мышление, насилуем само слово «искусство». И ныкаем в блескучие карманы настоящие таланты, шедевры прошлого и настоящего, воровато оглядываясь по сторонам. Ведь нам совсем не нужно сравнение.

Когда людям около тридцати, им зверски не хватает детства. И мы пытаемся создать себе детскую комнату в масштабах страны. Мы вспоминаем, что было там, в этой прекрасной конуре, развешиваем старые постеры. Натягиваем «Эйрмаксы» и футболки с писклявой диснеевской мышью, иногда даже продуманно дурачимся. Мы уверены, что декорации окажутся сильнее наших наработанных старческих привычек…

Не всегда же режиссеры расхваливали свои картины перед показом. Не всегда же был закон о запрете критики «искусства». Не всегда же толпа ряженых, развлекающих людей с психологическими проблемами, отвлекающих от серости существования, налагала на себя полномочия олимпийских богов, растрачивая последние крохи трудоспособности и связи с реальностью…

Знаешь, а я обожаю этот две тысячи семнадцатый год. Половина знакомых ходят на тренинги по саморазвитию и личностному росту. Рита с работы подсела на БАДы. По телеку мистическая драка магов с разумом. В социальных сетях буйствует сетевой маркетинг и челночничество. Все обулись в кроссовки и натянули толстовки. Покемоны, Дарт Вэйдер… Воскреснут дядьки с толстым цепями и распальцовкой — я потеряюсь в нравах социума окончательно.

Бедный мужик! Ради него бабы бегают на всякие курсы. Заметь, не ради себя, нет. У вас конечная цель — мужик и успех. И это развитие? Что ж вы потом с мужиком-то сотворите, ради которого столько трудов затрачено? Забалуете или запилите? Хотя, сначала первое, а потом второе — самый частый вариант.

Не люблю кривой символизм. Романтизировать эту сцену… С чего бы? Это обычный честный бизнес. Отарщик заботится о баранах, потому что ему платят. Платит хозяин стада, желающий сдать своё имущество на мясокомбинат и получить с него доход. А бараны рефлективно повинуются главе, гонящему палками к месту, где много еды. Еды для прироста жира и мяса. Жира и мяса, который потом продаст хозяин скотины. Всем хорошо, всё логично…