Гдетотаммер, самый загадочный факультет школы, еще недавно скромно назывался Тутомыттор. Двадцать лет назад напуганный Мордевольтом декан Тутомыттора заколдовал себя, свое имя и свой факультет так, чтобы Враг Волшебников их не нашел. Заклинание оказалось таким мощным, что с тех пор факультет не мог найти никто, а ученики и преподаватели Гдетотаммера приспособились ночевать в коридорах и подсобных помещениях Первертса. Собственно, никто до сих пор не смог найти и декана Гдетотаммера, равно как и произнести его имя. Из Гдетотаммера выходили пугливые и скрытные волшебники, магические способности которых оставались такой же загадкой, как и местонахождение четвертого факультета.
Цитаты Андрей Жвалевский
— Ну что ж, мне очень понравилось. А вы как думаете? Все-таки приятно вот так запросто зайти на семейный праздник. А что дела… А-а-а!
Харлей вскарабкался на стол и выпучил глаза на вошедшего Кисера.
— Мря, — сказал кот, глядя на Харлея, — Мря-Мря.
— Это ведь кот, — сказал преподаватель обращения с животными. — Это ведь настоящий живой кот.
— Кот, — подтвердил удивленный Порри.
— Но ведь это же зверь, — обиженно произнес Харлей. — Дик, Мэри, почему вы меня не предупредили, что у вас есть зверь?
— Но вы учите обращению с животными! — воскликнул мальчик. — И вы их… боитесь?!
— Я их до смерти боюсь, — сказал психоаналитик. — А что делать? А иначе как бы я мог саморефлексировать? Как ты думаешь?
Харлей нервно вспрыгнул на мотоцикл и строго посмотрел на Порри:
— Через неделю. Не опаздывать! И не вздумай брать с собой зверя! — донесся до Гаттеров удаляющийся голос психоаналитика-любителя. — А если возьмешь… то что?… А ты как думаешь?… А что делать…
Порри снились магические животные, которые гонялись за Харлеем по синхрофазотрону. Преподаватель мчался на своем мотоцикле все быстрее и быстрее и в конце концов, с криком «Я промежуточный дубль-вэ бозон! А что делать?» превратился в сову и улетел.
Наименее престижным факультетом Первертса являлся Чертекак. Вначале он имел гордое, красивое и очень длинное название, которое никто не мог запомнить. На вопрос «Как этот факультет называется?» все отвечали: «Черт его знает как», что в итоге сложилось в Чертекак, а оригинальное название не смогла вспомнить даже основавшая факультет ведьма. Декан Чертекака — главный тормоз школы, огромный и неуклюжий Развнедел — был феноменально бестолковым волшебником, получившим пост декана только благодаря родственным связям с премьер-министром Тетралем Квадритом. Выпускники Чертекака постоянно путали заклинания и ингредиенты, периодически вызывая глобальные катаклизмы. Вообще-то соорудить катаклизм считалось неплохим магическим достижением, но когда взрослый волшебник собирается полить свой садик в Йоркшире, а получается наводнение в Якутии, — согласитесь, это уже чересчур.
Почти тысячу лет назад на Большом Юбилейном шабаше встретились четыре мага-неудачника — два пожилых колдуна, которых никто не воспринимал всерьез, и две рассеянные ведьмы, вечно путавшие заклятье и проклятье и поэтому растерявшие всех клиентов. После ночи разнузданных удовольствий (бутылка пражского яичного ликера на четверых и игра в подкидного до утра) усталых магов осенила сумасбродная идея. Ударив по рукам, они присмотрели заброшенный замок, кое-как его отремонтировали, разместили объявления в совиных рассылках («Первертс! Здесь ваших детей обучат наилучшим образом соглашайтесь что вам стоит хуже всяко не будет») и приготовились к очередному провалу. Однако через три дня к замку подскакал шотландский феодал-колдун, бросил свежеиспеченным преподавателям тяжело звякнувший кошель, ссадил с коня дюжину разнокалиберных детишек, рявкнул: «Чтобы через год было столько же!», — и умчался восвояси — воевать с соседскими феодалами-мудлами.
— Да что же это?! Да как же это?! Что это за заклинание такое?
— «Коктейль Молотова», — не вдаваясь в подробности, ответил юный специалист по взлому магических замков вместе с дверями.
Чрезвычайно редкая комбинация Марса, Сатурна, Юпитера и сошедшего с орбиты российского спутника неизбежно примудлачивала каждого, кто имел неосторожность появиться на свет в день рождения Порри Гаттера.
Ну пошли. Вот я такой, сказал: «пошли» и сразу пошел. Я такой. Как что скажу, так и сделаю. Пошли, так пошли, какие разговоры. А то некоторым только бы поболтать, а как до дела, так от них не дождешься. А я-то не такой. Я-то, знаете, какой? Я как скажу, так сразу и сделаю. — На протяжении всего монолога «сэр» не сдвинулся с места.
Война закончится в свой срок — пойдёт её муж воевать или нет. Однако не говорила ничего, только шептала про себя: «Уцелей, мой хороший! Обязательно уцелей!».
Маша, как могла, помогала, но больше бегала к зеркалу. Там она в очередной раз проводила руками по лицу, рассматривала отражение и спрашивала у мужа:
— А так лучше?
Сергей Иванович поворачивался к ней и честно признавался:
— Очень хорошо… а что изменилось?
— То есть как что? Раньше платье было голубоватое, а теперь белое с голубизной!
Я сегодня специально к врагам сбегала, у них там паника. Они сначала думали, что русские какое-то новое секретное оружие испытывают, блики какие-то непонятные по городу бегают! А потом, когда поняли, что вы трамвай пустили, чуть с катушек не съехали. Один ефрейтор даже плакал: «Мы тут мёрзнем, у нас люди гибнут, а они на седьмом месяце блокады пускают трамвай! О какой победе может идти речь, о какой гибели этого города, если они трамвай пустили?»
— Он очень хороший! Стихи пишет: «Ты меня очаровала в тишине у сеновала…».
— Ой, зря ты его очаровала. Разочаруй, пока не поздно. Одна морока с этими смертными: сначала приворожи, потом окрути, а там глазом моргнуть не успеешь, как он помер. И опять все сначала! Только приворотное зелье зря переводить…
Надо сказать, что новорожденный колдун — это землетрясение, поселившееся в детской комнате. Любой каприз малыша буквально переворачивает дом вверх дном (кстати, случалось на улице Вязов и такое). Пустышки взрываются как петарды, пеленки разлетаются стаей испуганных перепелок, бутылочки сами собой наполняются молоком из соседских холодильников… Словом, только мама-колдунья может противостоять тому тайфуно-урагано-цунами, которое устраивает ее чудесный отпрыск. А уж когда начинают резаться зубки, тут и папочке приходится брать отпуск и сидеть с волшебненочком — чего доброго, подожжет занавеску или доведет до слез соседскую горгулью.
Те, кто считает, что история повторяется всего лишь дважды, плохо знают историю.
Терпимость, кротость, умение прощать — вот что я ценю в сопернике.
— Как следует из моего опыта общения с женщинами, — хладнокровно произнес святой отец, — они никогда не появляются заранее, и всегда — когда что-то началось без них.
Бойтесь с удовольствием.
— Ну а теперь расскажи о своем самом ужасном детском воспоминании. Если, конечно, твое детство уже закончилось.
— Ой, — курсантка округлила глаза. — Это было ужасно! Мне было пять лет. Ох, я не могу… До сих пор с дрожью вспоминаю!
— Так так, — подбодрил ее инструктор. — Продолжай.
— Родители отвезли меня с сестрой на лето к бабушке…
— Ага, — Георг взялся за ручку, — так и запишем: «Самое страшное — бабушка».
— Нет, бабушка хорошая. Бабушка дала мне посмотреть старую фотографию дедушки…
— Значит, — инструктор зачеркнул предыдущую запись, — пишем: «Самое страшное — дедушкина фотография».
— Да нет же! Дедушка там был красивый. В военной форме. Бабушка сказала, что это лучшая дедушкина фотография. А я эту фотографию через пять минут потеряла. Вот это был ужас! Я так плакала!
Итак, что я здесь делаю? Меня похитили с целью выкупа. Идиоты. Дальше.
— Женщины, они вообще странные существа. Все бегают чего-то, крутятся… Надеются на что-то…