Наше долгое путешествие сквозь звезды наполнило всех предвкушением. Мы пролетаем мимо орбит комет и пылевых облаков, с каждым мгновением становясь ближе к системе Земли.
Цитаты Джастин Ричардс
Разум — очень сильная вещь.
Если кто из Рождества и пришел бы посмотреть, что упало за хребет, то это Доктор. Если с кем из Рождества Крантл и впрямь любил разговаривать, то с Доктором. Что-то в этом человеке внушало доверие. Крантл откуда-то знал, что запросто может остаться с Доктором наедине — не будет ни лишнего любопытства, ни вопросов из вежливости, ни бессмысленных разговоров.
— А теперь скажи мне, — произнес Сардак, повернувшись к Элиасу. — И я знаю, что, находясь так близко от Поля Истины, ты не сможешь солгать — сумеешь ли ты помочь нам найти капсулы?
— Да, — сказал Элиас. — Но столько метеоритов за одну ночь — другие люди заметят. И тоже будут их искать.
— Ты говоришь о Докторе?
Элиас кивнул:
— Чуть что странное произойдет, он сразу там.
— Ты знаешь Доктора? — прошипел Сардак.
— Его все знают. Вы здесь из-за него?
— Из-за чего же еще? — прорычал Сардак.
— Тогда я помогу вам, — сказал Элиас. Тяжело вздохнув, он кивнул.
Сардак подозрительно посмотрел на него:
— Ты предаешь собственный народ?
— Я делал это и прежде, — сказал Элиас с ноткой грусти в голосе.
Сколько Теол себя помнил, этот странный человек жил в центре города, в Часовой башне. Он был кем-то вроде мудреца, к которому горожане обращались за помощью и советом. Теол понятия не имел, сколько ему на самом деле лет, хотя Доктор явно был старше его матери — у него было усталое лицо с морщинами вокруг глаз и несколько седых прядей в забавных, вечно взлохмаченных волосах.
Первое правило спасения Вселенной…* — никаких сложных планов. Если план будет сложный, кто-нибудь обязательно что-нибудь забудет, и все пойдет не так.
Сожалею, но системы самопочинки отказали и не могут быть починены в связи с отказом систем самопочинки. Системы самопочинки, требующиеся для починки систем самопочинки, не могут быть починены в связи с отказом систем самопочинки. Починка…
Решения, решения… Что лучше: идти бог знает куда или выбрать легкий путь?..
— Какое оружие вы используете?
— Стараюсь без него обходиться.
— Но вы же сказали, что смертельно вооружены!
Доктор закатил глаза.
— Да — этим бананом, киви, мандарином, да чем угодно.
Вы, захватчики, всегда считаете себя шибко умными, но я всегда вас побеждаю. Знаешь, почему? Вы всегда ошибаетесь.
Страх — это хорошо. Даже замечательно. Страх подталкивает тебя к поступкам, на которые ты обычно не способен.
Великие возможности порождают великую ответственность.
Разумеется, только в этой части галактики, после всех войн и других несчастий, люди могли начать пользоваться релом, продолжительность которого составляла больше одной секунды, но меньше полутора. Разумеется, только в этом квадранте галактики население было настолько глупым, чтобы позаимствовать единицу измерения у Далеков.
Каждая спасенная жизнь была наградой. Каждый час, день, год, подаренный этому городу, ценился превыше всего. <...> У каждого часа, дня и года была своя цена. Об этом будут слагать легенды, приукрашивая и дополняя подробностями…
Война превращает в героев даже тех, кого мы не можем ими представить. Настал твой черед.
Жизнь положу? Да я на шезлонге лежу! Точнее лежал.
Каждый из нас в чем-то не такой, как другие, это и делает нас уникальными.
Нормальность переоценена. Никто не хочет быть нормальным постоянно — с утра до вечера, ведь так?
— … Люди любят снег. Ты когда-нибудь лепил снеговика, Мара? Играл в снежки? Ловил снежинку ртом и чувствовал, как она тает?
— Это бессмысленно, — насмешливо сказал Мара.
Доктор усмехнулся в ответ:
— Бессмысленно! Верно. Вы всегда это говорите. Вы, одержимые властью тираны, желающие лишь завоевать и уничтожить. Любая мелочь, любое веселье для вас бессмысленно.
Как и было предсказано, все армии Вселенной собрались у Трензалора. Лишь одно стояло между планетой и ее уничтожением — Доктор. Лишь одно стояло между Доктором и новой Великой Войной Времени — его имя. Девятьсот лет он защищал от тех, кто хотел их уничтожить.
За технологическим барьером, который поддерживала Церковь Папского Мейнфрейма, в самом сердце Поля Истины, у трещины между этой и другой Вселенной, Доктор твердо стоял на грани, разделяющей жизнь и смерть. Он не знал, как долго сможет поддерживать мир. Не знал, какое существо следующим появится из снежной ночи, чтобы навредить ему. Он знал лишь, что на Трензалоре его ждет смерть.