Цитаты Кэмерон Джейс

Одна из привилегий незнания того, кем ты являешься на самом деле — возможность играть любые роли.

— Ему не позволено оставить свою фамилию, — сказала Юстина. — Выберешь для него новую?
— Блекстар, — Чармвилль улыбнулся, глядя на спящего Локи. — Локи Блекстар. Мне нравится, — он добавил, когда уже повернулся, чтобы уйти, — звучит по-хулигански.

— Ты знаешь, что она в конце умерла? — спросила Аксель, читая дневник. — Что это вообще за сказка такая?
— Та, которую рассказал бы Чармвилль Глиммер, — ответила Фейбл…

Вот в чем проблема вменяемых людей. Практически всегда у них есть право убивать тех, кого они считают больными.

… Куда попадают люди, которые умирают во снах? Сны умирают вместе с ними?
.. Почему здесь так много пепла?.. Это и есть загробная жизнь? ..
Шу не увидела ничего, кроме желтой кукурузы, и дымчатых образов кустов вдалеке.
— Локи! — закричала Шу изо всех сил, думая, что это он и преследовал ее, — чего же ты ждешь? Я здесь!
Ничего. Никто не отозвался…

— Прошу, не делай мне больно, — произнесла Шу, пытаясь выиграть время, пока не решит, что делать дальше.
— Любовь — это боль, принцесса, — он склонил голову набок, и на его лице заиграла соблазнительная улыбка.
— Значит, ты помнишь о любви ко мне? — удивилась Шу.
— Ну, конечно же, — произнес он. — нет.

— Очень скоро, один из нас сделает нечто ужасное, — произнес он.
— О чем ты говоришь?
— Когда придет время, сделай это, — прошептал он ей на ухо. — Сделай выбор мудро и помни, что бы ни произошло, каким бы злом я не был, я люблю тебя, — он приложил ладонь к ее губам, в то время как солнце начало стремительно уходить с голубого небосклона, повергая мир в сумерки, словно кто-то опустил занавеси и свет исчез из комнаты. Маковое поле вокруг нее побледнело и увяло само по себе, медленно, цветы упали к их ногам, словно были пьяны.
… — Это настоящий я, Шу, прежде чем все не пошло наперекосяк. Быть может, это последний раз, когда ты видишь меня вот так, пока Охотник во мне не обрел власть надо мною.

Правило первое — парень отправится в Обычный мир как смертный, то есть он сможет умереть как любой другой человек. Правило номер два: мальчик отправится в Обычный мир без воспоминаний. Он не вспомнит ничего о своем прошлом. Хотя ты расскажешь ему, что он был полу-ангелом, который жил на Сказочных Небесах. У него будет выбор: либо продолжать жить в Обычном мире смертным, либо добиться всепрощения и вернуться на Сказочные небеса. … В таком случае, стертая память — для его же блага. Он не будет ничего помнить, не будет думать о девушке из-за которой его изгнали.

— Он идет, — произнесла Серена.
— Кто идет? — встряхнула ее Шу. Мысль от осознания того, о ком именно Серена говорила пугала ее.
— Охотник, Шу, — произнесла Серена. — Боюсь, он убьет всех до единого во Ферри Тейл…

Что есть жизнь, как не большая глупая книга?

… Локи, которого она знала, исчез. Тот, что стоял перед ней, был Охотником, которого все боялись в Королевстве Скорби. Он выглядел таким могущественным, таким дерзким и уверенным в себе.
… Боже мой, подумала Белоснежка, когда Локи снял капюшон толстовки. Она увидела, что его волосы снова стали белоснежными, как прежде у Охотника, еще до того, как Чармвилль вызволил его у теней.

… Ты хотел узнать, кто ты такой на самом деле, Локи. Ты хотел узнать, за что тебя изгнали и кем была та девушка. Более того, ты хотел узнать о тьме, что сокрыта внутри тебя… Вот все ответы, которых ты так хотел. Ты просто напросто Охотник. Всегда был и будешь…

Вот поэтому я и жру. Это заменяет мне секс, которого у меня никогда не будет.

Плитка на полу черно-белая, словно шахматная доска. Я никогда не наступаю на черные. Только на белые. Не уверена почему.

— Так сказки — это нечто вроде выдумок? — спросила я.
— Сказки — это истории, — ответила Зола. — Каждая жизнь, что мы проживаем — своего рода история. Если мы будем считать чужие истории выдумками, кто знает, вдруг наша собственная история тоже всего лишь чья-то выдумка?

Взгляни на меня. Да, я, конечно, не образец для подражания, но все же довольно неплохой пример. Думаешь, я укуренный и легкомысленный, но знаешь, все то, что я узнал — бесконечно. Только потому, что я позволил себе жить каждым мгновением.

… сказочные герои были прокляты, обречены на вечный сон сотни лет назад. Они просыпаются ненадолго всего раз в каждые сто лет, вот тогда-то вы и можете с ними повстречаться.

— Льюис, ты напишешь книгу? Напишешь обо мне, пожалуйста?
— О чем книга, Алиса?
— О Безумии, Льюис. Ты напишешь книгу о прекрасном безумии.

Я позволяю ей связать себя, и пока она занята этим, закрываю глаза. Я воображаю, что сейчас шестнадцатый век, а я принцесса, что-то вроде Золушки, которой в сказочном замке затягивает корсет прокуренная служанка, и я вот-вот встречу своего Прекрасного Принца.

— Значит, ты идешь со мной на свидание? — говорит он.
— Только не начинай, — вздыхаю я. — Почему ты хочешь, чтобы я пошла с тобой на свидание? Я тебя даже не знаю.
— Давай посмотрим. Мы вместе спасли девочку, сражались с чудищами в красных плащах, а теперь сбежали от старухи, которая считает себя кошкой. Раньше я целовал девушек, еще не успев поздороваться. Ты, практически, уже моя жена. У нас и дети есть. — Он подмигивает Констанции.