— Как это у вас называется… когда можешь думать только об одной женщине, и больше ни о ком?
— Триппер?
— Да нет… как ее… любовь!
Цитаты Константин Костин
— Мой ижевский друг говорит, что хороший Токанахана — мертвый Токанахана.
— А красивая у нас природа! У вас, небось, такой нету!
— Да уж, куда лесам моей родной Техасщины до ваших…
Почему ты думаешь, что именно подкупил? Может, он их просто украл? Он же милиционер!
— Попали?
— Вин шо спросив, сколько разив.
— Что, и таких тоже?
— Конечно.
— Нет, так не пойдет. Давай лучше гепарда.
— Что? Удовлетворить?
— Зачем? Победить.
— Спасибо, Паша! С меня коньяк!
— Ты, Женька, это… лучше хотя бы одного пилота живым возьми. Если, конечно, тебе они встретятся. Ну, случайно, понимаешь?
— Э-э-э… Паша, понимаешь какое дело… их звери дикие слопали. Обоих.
— Звери, говоришь. Ладно, тогда — коньяк.
Конечно оставайся! Через два-три года вернешься, у твоей жены уж и парочка детишек будет — все как-то легче.
— Взрывчатка установлена.
— А ее хватит?
<...>
— Не себе — да и ладно.
— Какая у тебя «профессиональная» секретарша! Какие у нее… э-э… волосы!
— А какая у нее… э-э… скорость печати!
— Зато у нее совершенно отключен… э-э… центральный процессор.
— У вас что-то сломалось?
— Ага. Водитель сломался.
— Ты только представь — все альбомы Высоцкого на одной пластинке! Каково, а?
— Такие перспективы не могут не пугать!
— Мы на Марсе высадились? На Луне уже есть города?
— Какая Луна, какой Марс? Мы метро-то достроить не можем…
— А коммунизм построили?
— у меня почему-то такое ощущение, что коммунизм строят те же самые строители, что и метро…
— Меньше, чем за миллион — ни-ни.
— Ладушки, миллион.
— Не рублей.
— Естественно, не рублей.
— Э-э… когда приехать, командир?
— Завтра утром.
— Есть, товарищ майор! Разрешите приступать?
Страх, как я считаю — нормальное человеческое чувство. Я бы соврал, сказав, что самому ни разу в жизни не было страшно. Было, еще как было, и было ни раз. И в многочисленных боях, когда пули свистели в считанных сантиметрах от виска. И тогда, когда Маркин показывал фигуры высшего пилотажа на разваливающемся «Москвиче» со мной в качестве балласта. А когда впервые с парашютом спрыгнул — жутко было до усрачки. Прямо, как сейчас.
(после победы Сергеева над гепардом)
— Мцыри отдыхает!
— Леха, а эти черти по-русски говорят?
— Нет. Поэтому здесь я. Я — переводчица.
Кто первый умер — тот и проиграл!
— Знаешь, что это такое?
— Дерьмо какое-то.
— Не «какое-то», а самое наилучшее.
— Устроили засаду, и ночью увидели, как огромная черная собака залазит в курятник, а вылазит оттуда с курой в зубах. Шмальнули по ней из трехлинейки, лапу перебили. Ну, собака куру бросила и огородами ушла. А на следующее утро бабка, вдова кулака, еще во времена гражданской расстрелянного, с забинтованной рукой появилась. Типа, дрова рубила, и порезалась. <...> Ну про нее и так знали, что ведьма. Так что порешили ее — и все. Самое интересное — куры-то пропадать перестали!
— Весомый аргумент! Да подохла та собака где-нибудь, вот и все.
— А лапа?
— Ну, не повезло бабке, куда деваться? Совпало неудачно, вот и все.
— Но куры-то пропадать перестали!