Цитаты Марк Фрост

Всё, чего от нас требует Дьявол, — это безмолвное согласие… не борьба, не бунт. Безмолвное согласие.

Он был похож на Бога, уничтожившего созданный им самим мир… Несовершенный мир, обезумевший окончательно и бесповоротно.

Я всегда думал, что если не можешь избавиться от всех пороков, то пусть их будет как можно меньше.

— Выживает сильнейший..
— За счет слабых.

Все отмечали уход старого года и приход нового, стараясь заменить отжившие пороки на новую добродетель.

— Что за тип?
— Шокирующий пример биологического вида Homo Americanus. Его можно набить опилками и выставить в музее.

Кто мы на самом деле: создания добра и света, несущие в себе искру Божью, или заложники в борьбе между некими высшими силами, жаждущими власти над миром и триумфа собственных тайных законов?

… важно уяснить разницу между тайной и секретом. Тайна существовала еще до возникновения человека, она прельщает нас и манит обещанием неведомого суда. Секрет — порождение человека, стремящегося приобрести и удержать власть над другими. Стремление познать тайну не равнозначно желанию раскрыть секрет.

Тайны — такая же неотъемлемая часть природы, как восходы и закаты. Человек не в состоянии их постичь, но способен рассмотреть и осмыслить. Правительства и всевозможные секретные общества стремятся к накоплению и сокрытию «тайных» знаний, поскольку это позволяет узкому кругу «избранных» сосредоточить в своих руках власть и ресурсы. Тайны и секреты пребывают в вечном противостоянии друг с другом; тайны оживляют наше существование, а секреты — подавляют. От исхода этого противостояния зависит свобода распространения информации в обществе…

С наступлением дня возрождаются надежды.

— А что в конечном счете, есть наша жизнь? Сказки, придуманные нами, для того, чтобы земное существование не казалось бесцельным.
— Мы вынуждены верить, что жизнь имеет какой-то смысл.

О человеке, каким он представляется людям, надобно судить по его поступкам, а музыка его души пусть звучит для него одного.

— И каков ваш главный порок, Дойл, если не секрет?
— Вера в добро.
— Хе-хе! Это не порок, сэр, а сущая петля на собственной шее.
— Наивно.
— С точки зрения циника, возможно.
— Ну а вы называете это…
— Верой.

– Ну да. Все как в природе: жизнь – это состязание, борьба. Так ведь, дорогой Дойл? Борьба за пищу и жизненное пространство… Но ведь природа не говорит своим детям: «Не надо быть агрессивными, потому что земля изобилует разнообразными богатствами».
– И когда в человеке первобытные инстинкты дают о себе знать, то начинается борьба за…
– Господство. Власть. Человек движим алчностью. В этом корень любого противоборства.

Возможно, совы — не то, чем кажутся, но они выполняют важную задачу: напоминают нам о необходимости глядеть в темноту.

Как сказал мудрец, — тайна — самое важное в жизни, потому что она порождает изумление, которое пробуждает любопытство, а оно в свою очередь вызывает в нас желание понять, кто и что мы есть на самом деле. Поиск смысла жизни заставляет нас раздумывать над вечной загадкой. Нас привлекают таинственные истории, потому что они словно бы соперничают с жизнью, которая упрямо отказывается раскрывать свои секреты. Нас окружают тайны — ими полнятся континенты и страны, наши истоки и само наше существование; даже наша история, которую мы воспринимаем по-детски наивно, уходит корнями в загадочную глубь времен. Мифология, предшествуя известным историческим и научным фактам, выполняла ту же роль для наших далеких предков — с ее помощью безжалостная, безразличная вселенная обретала смысл, а потому в отсутствие неопровержимых научных доказательств зачастую необходимо просто принимать ее на веру.

Может случиться так, что в ходе путешествия появится цель, о которой путник вначале не имел представления. Высокая, способная спасти жизнь. А может быть, даже спасти душу.

Как только маг встает на грань между двумя мирами, он рискует не принадлежать ни одному из них…

Горе может сокрушить человека, свести его с ума, но может и подтолкнуть к озарению, возбудив в душе жажду познания. Не важно, откуда прозвучит голос истины — из пламенеющего тернового куста, из света, настигшего путника на обочине, или из пихтового полена. Главное — захотите ли вы его услышать и принять. Только помните, что с этим придется жить дальше.

… повествование на самом деле бесконечно, подходит к концу лишь время, отведенное рассказчику.