Пейзаж – это состояние души.
Цитаты Сальвадора Дали
Трансатлантические суда — это роскошные больницы для здоровых людей.
Я анатомирую случай.
Нужно было возвращаться к традиции и в живописи, и во всем остальном. Все прочие пути ведут в тупик. Люди и так уже разучились рисовать, писать, слагать стихи. Искусство неуклонно сползает все ниже и ниже и становится все однообразнее, ибо ориентируется на единые международные образцы. Уродливо и бесформенно — вот главные характеристики такого искусства, вот симптомы недуга.
Свобода – если определять ее как эстетическую категорию – есть воплощение бесформенности, это сама аморфность.
Будучи посредственностью, незачем лезть из кожи вон, доказывая, что ты посредственность. Это и так заметно.
Сам я, когда пишу, не понимаю, какой смысл заключен в моей картине. Не подумайте, однако, что она лишена смысла! Просто он так глубок, так сложен, ненарочит и прихотлив, что ускользает от обычного логического восприятия.
Вы пренебрегаете анатомией, рисунком, перспективой, всей математикой живописи и колористикой, так позвольте вам напомнить, что это скорее признаки лени, а не гениальности. (Если вы отказываетесь изучать анатомию, искусство рисунка и перспективы, математические законы эстетики и колористику, то позвольте вам заметить, что это скорее признак лени, чем гениальности.)
Какую бы чушь ты не нес, в ней всегда есть крупица правды. Горькой правды.
Главный секрет сегодняшнего дня — умудриться не обгонять лето, которое так и норовит прорваться сквозь мои плотно сжатые зубы. Я изо всех сил стараюсь сцепить их до такой степени, чтобы не оставлять времени практически никакой свободы действий, но при этом я сохраняю ему иллюзию, будто оно может вырываться из-под моей власти.
Какое наслаждение — окунуться в праздность, когда время особенно поджимает!
Скажите мне, почему человек должен держать себя в точности так, как прочие люди, как масса, как толпа?
Я чувствовал, что на меня возложена обязанность запечатлеть лик поэта, с Олимпа которого я похитил одну из муз.
Мода — это то, что способно выйти из моды.
Кузнечик! Забудешь о нем, а он тут как тут. И я трясусь от ужаса. Всегда трясусь. Тяжелый неуклюжий скок этой зеленой кобылки повергает меня в тоскливое оцепенение. Всю жизнь это преследует меня как наваждение, терзает, сводит с ума. Мне тридцать семь лет, а страх, который внушает мне эта тварь, не уменьшился.
Великие гении всегда производят на свет посредственных детей, и я не хочу быть подтверждением этого правила. Я хочу оставить в наследство лишь самого себя.
В шесть лет я хотел стать поваром, в семь — Наполеоном, а потом мои притязания постоянно росли.
Пикассо — испанец, я тоже. Пикассо — гений, я тоже. Пикассо — коммунист, я — тоже нет.
У лени шедевров нет!
Механизм изначально был моим личным врагом, а что до часов, то они были обречены растечься или вовсе не существовать.