Мое любимое дерево называлось «Плачущий книжник». Мне казалось, что его привезли из Японии. Там знают толк в духовных вещах и делают себе харакири, если что-то пошло не так.
Цитаты Сильвия Плат
… где бы я не находилась — на палубе лайнера или в уличном кафе в Париже или Бангкоке, — я все равно бы находилась под тем же стеклянным колпаком, варясь в собственном соку и отчаянно ища выход.
Должно быть, есть на свете напасти, от которых не в силах исцелить и горячая ванна, но я таких почти не знаю. Как только меня начинает томить печаль, как только я чувствую себя умирающей, как только разнервничаюсь до такой степени, что не могу заснуть, как только в кого-нибудь влюблюсь или разлучусь с возлюбленным на неделю, как только дохожу до определённой точки отчаяния, я говорю себе: «А приму-ка я сейчас горячую ванну».
Родиться женщиной — это ужасная трагедия. Я испытываю всепоглощающее желание путешествовать с бродягами, моряками и солдатами — быть частью происходящего, анонимным слушателем и наблюдателем. Однако все мои мечты отравлены тем фактом, что я девушка, а существо женского пола находится в постоянной опасности физической и сексуальной агрессии. Мой огромный интерес к мужчинам и их жизням часто принимается за желание соблазнить их или за приглашение к близости. И все же, видит Бог, я хочу говорить с каждым так искренне, как только могу. Я хочу иметь возможность спать в открытом поле, отправиться в путешествие на Запад, свободно гулять по ночам.
Возможно, когда мы понимаем, что хотим иметь всё, это потому что мы остро чувствуем, что скоро мы не захотим иметь ничего.
Никто не источает зловоние так же сильно, как куча неопубликованных рукописей.
Неужели от разума никуда не деться?
Я закрываю глаза и весь мир умирает; я открываю глаза и всё снова оживает.
Если бы я не думала, я была бы куда счастливей. Если бы у меня не было гениталий, я не была бы все время на взводе от нервов и слез.
Поцелуй меня и ты узнаешь, насколько я важна.
Тишина угнетала меня. Тишина и безмолвие. И это не было безмолвие окружающего. Это было мое собственное безмолвие.
Я подумала, что продолжу плыть прочь от берега, пока у меня не останется сил, чтобы вернуться. Когда я гребла вперед, сердце бухало у меня в ушах, как глухое постукивание двигателя.
Я есть, я есть, я есть.
Если желать одновременно двух взаимоисключающих вещей означает неврастению, что ж, ладно, тогда у меня неврастения. Потому что до конца своих дней я намерена метаться от одной такой вещи к другой.
Если от кого-то ничего не ждешь, то никогда и не расстраиваешься.
Я чувствовала себя чем-то вроде беговой лошади в мире, в котором вдруг отменили бега.
Есть нечто глубоко печалящее в том, что наблюдаешь, как двое людей все более и более влюбляются друг в дружку, особенно, если ты единственный свидетель этой сцены.
Да и если бы миссис Гвинеа вместо частной клиники устроила мне путешествие в Европу или какой-нибудь кругосветный круиз, это тоже ровным счетом ничего не меняло бы, потому что, где бы я ни очутилась — на палубе теплохода или в уличном кафе Парижа или Бангкока, — я и там пребывала бы под все тем же стеклянным колпаком и дышала бы только отравленным мною самой воздухом.
… я могла поклясться, что он считает меня полностью и окончательно рехнувшейся, потому как я сообщила ему, что верю в ад, а также и в то, что некоторые люди, и я в том числе, обречены пребывать в аду еще при жизни и это ниспослано им в наказание за то, что они не верят в загробную жизнь, а если не веришь в загробную жизнь, то она и не ждет тебя после смерти. Каждому, так сказать, по вере его.
Откуда-нибудь издалека я увижу человека, который покажется мне безупречным, но, как только он подойдет поближе, я начну открывать в нем один недостаток за другим, и в конце концов решу, что он вообще никуда не годится.
Я люблю наблюдать за людьми, оказавшимися в критической ситуации. Если я становлюсь свидетельницей дорожной аварии или уличной драки или же мне в лаборатории показывают мертвого младенца под стеклянным колпаком, я гляжу во все глаза и стараюсь навсегда запомнить это зрелище. Таким образом мне удалось узнать множество людей, которых я ни за что не узнала бы иначе, — и даже если они удивляют меня или причиняют мне боль, я никогда не отвожу глаз и делаю вид, будто мне и без того известно, что на самом деле мир именно настолько ужасен.