Не могу представить ничего ужаснее, чем когда тебе велят веселиться.
Цитаты Скотт Вестерфельд
Хоть что-то в её жизни не менялось: она становилась всё труднее и труднее…
Дверь хлопнула. Ласи ушла. Я смотрел ей вслед, эхо всё ещё звенело в моих ушах. В воздухе всё ещё ощущались аромат жасмина и запах её гнева, следы её телесного сала и пота всё ещё оставались на моих пальцах. Она ушла так внезапно, что понадобилось время, чтобы осознать этот факт.
Злость, страх, волнение никого не красят.
И вновь никакой тебе свободной воли, обычные биохимические процессы в мозгу, определяющие эстетические предпочтения настолько же предсказуемые, как и покупка мужиком средних лет красного спортивного автомобиля.
Как человек, специализирующийся на биологии, я считал, что свобода воли — это скорее некие биохимические процессы в мозгу. Молекулы, сталкивающиеся друг с другом таким способом, который создает ощущение возможности выбора, хотя на самом деле это просто пляска крошечных шестеренок — нейроны и гормоны, сцепляющиеся, как в часовом механизме, и в итоге выдающие решения. Это не вы используете свое тело — оно использует вас.
Жизнь всегда ненасытна.
Для большинства людей наука — пустой звук. Они не верят в эволюцию, потому что эта мысль заставляет их чувствовать себя некомфортно.
Если ваш гамбургер красным истекает,
Верните его — в нем черви процветают.
Все необычное волнует людей не больше недели, потом их внимание притупляется и подозрительность оборачивается шутками.
… любовь и ненависть не так уж далеки друг от друга.
Знай: едва ты родился, как у тебя появились враги.
Свобода имеет обыкновение разрушать.
Само место рождения уже программирует нас на всю жизнь, общество закладывает убеждения, которые ограничивают наше мышления. Но не пытаться выйти за эти рамки — это всё равно что жить в резервации и поклоняться компании фальшивых богов.
Если бы только люди были умнее, если бы они были развиты настолько, чтобы относиться ко всем одинаково, даже если кто-то выглядит иначе.
Но дело-то не в том, как жить и что есть. Дело в том, чтобы стать такой, какой я хочу стать. А не такой, какой я должна стать по мнению какого-то гадского хирургического консилиума.
Миру было нужно больше фейерверков — особенно теперь, когда красивых и бесполезных вещей останется так мало.
Я ненавижу тебя иногда, Тэлли. Так ненавижу, как никого и никогда. — Шэй фыркнула. — Может быть, поэтому я к тебе все время возвращаюсь.
Шэй просто знала, что она — особенная, поэтому и была особенной. Все остальные служили для нее обоями на стенах, размытым фоном бессмысленной болтовни — до тех пор, пока Шэй не озаряла их своим особым, личным фонариком.
Зейн подвинулся ближе к Телли, протянул руку и нежно дотронулся кончиками пальцев до ссадины на лбу, покрытой заживляющим спреем. Широко раскрыв золотые глаза, он проговорил:
— Я так рад, что ты вернулась.
Телли улыбнулась и провела рукой по тыльной стороне его ладони.
— Я тоже.
Пальца Зейна скользнули в её волосы, он бережно притянул её к себе. Телли закрыла глаза. Его губы прижались к её губам, она прикоснулась рукой к гладкой, безупречной коже его щеки…Сердце Телли снова забилось учащенно. Она разжала губы, а её мысли отчаянно метались. Мир вокруг снова закружился, только теперь это было здорово, и вовсе не хотелось, чтобы он остановился…