Артистка рассказывает:
«Идут новогодние елки, я играю зайчика. Как-то выбегаю на сцену, дышу, будто бы запыхалась — глубоко, художественно.
Только собралась произнести реплику, встает мальчик из первого ряда:
— Зайчик, не торопись, отдышись…»
Цитаты Станислав Сергеевич Говорухин
Черная кошка. Мое лучшее достижение в графике. Эту кошку в фильме «Место встречи изменить нельзя» я придумал и рисовал сам — углем на стене.
Снимался как-то у нас студент-испанец. Худющий, кожа да кости. Звали его Херарда. Что-то типа Херарда Фернандес…
Дело было в украинской деревне. Одна хохлушка смотрит на него жалостливо:
— Який же ты худый, хлопчик. Пойдем, я тебя борщом нашим украинским угощу…
Пришли в хату.
— Як твое призвыще, сыночку?
— Херарда. Можно просто Хера.
Хозяйка всплеснула руками:
— Это шоб ридна маты от так свою ридну дытыну назвала!
Мой лучший фильм — «Ворошиловский стрелок». Я сам представитель власти, но и я оправдываю старика, решившегося на месть. Это даже не месть, а возмездие, которое должно было совершить государство. Если возмездие не настигает преступников, люди начинают жить по законам джунглей.
Женщина умнее мужчины. Мужчина думает о будущей карьере, а женщина — о детях, а значит о том, в какой стране они будут жить, что будет с этой страной.
Всё дело в заднице: мужчина может сидеть двенадцать часов за столом, а женщина — нет. Поэтому есть великие писатели и нет великих писательниц.
Я считаю, что это одна из больших ошибок и заблуждений — ставить во главу всего экономику.
Я никогда не думаю об американском, французском и другом зрителе. Или о жюри какого-нибудь фестиваля — мне это абсолютно неинтересно. Меня интересует успех в своей стране.
Мы были всю жизнь русским народом и когда была советская власть, как-то мы ещё обходились благодаря этому прилагательному: мы — советские люди, мы — советский народ. Но сейчас советской власти нет. Кто мы? Я не понимаю… Россияне? Само слово-то отвратительное. <...> Может и прижилось оно [слово «россияне»], но «россиянка», «россияне» даже чисто вот лингвистически это отвратительно звучит. Но, вполне возможно, что мы были много веков русским народом, а теперь станем россиянами.
Все, кто нарушил законы, увёл деньги из бюджета, приватизировал незаконно целые отрасли народного хозяйства, должны отбывать наказание.
В кинематограф пришли люди, не читавшие книжек, но точно знающие, что нужно для кассы: насилие, кровь, выстрелы… О ком сейчас снимают?! О моделях, ворах, проститутках… Без нравственных ограничений нет ни одного кинематографа в мире! Пора подумать об этом.
Я много курю, много пью, у меня нет никакого распорядка дня. И мне хорошо.
Я в думе с 1993 года. Первые созывы все грозились разогнать, теперь уже и не заикаются — Дума абсолютно подконтрольна Кремлю.
В записных книжках великого князя Андрея Владимировича я нашел запись, датированную началом 17 года:
«Конечно, Дума — дрянь. Но разогнать ее нельзя, как нельзя безнаказанно зашить задницу ввиду ее смрадности. Все организмы должны иметь выходы — и физиологические, и государственные».
Рассуждаю как грузин: какой же ты мужчина, если можешь напиться до скотского состояния? Пить можно всем,
Необходимо только,
Знать где и с кем,
За что, когда и сколько! — писал Расул Гамзатов (вольный перевод стихотворения поэта Древнего Востока). Никакие, самые изысканные блюда не полезут в горло, если нет сотрапезника, человека, который поможет по достоинству оценить творение повара и поддержать приятный разговор.
Николай Александрович Романов жалуется своему духовнику, отцу Василию: вот, мол, грешен, батюшка… Выпиваю, курю…Отец Василий:
— Дьявол не пьет, не курит, не прелюбодействует. Тем не менее он — Дьявол!
Сергей Иосифович, муж моей родной тетки Александры Афанасьевны, помню, говаривал:
— Очень просто доставить себе удовольствие. Высунь ногу из-под одеяла, а когда она замерзнет, сунь ее обратно.Жизнь полна удовольствий!
Сейчас все пишут книжки. Особенно дамы. Донцова, Робски, Ксения Собчак, мадам Вильмонт. Несть им числа. Пробовал я эти блюда, приготовленные дамскими руками. Ужас, конечно. Но не — ужас, ужас! Съедобно. Во всяком случае, съедобнее, чем кулинарные произведения некоторых маститых писателей, лауреатов всяких буккеров-шмукеров.
Лев Толстой про такую литературу говорил: «Это как жила в мясе: пожуешь, пожуешь и выплюнешь».
Про Сорокина уж и не упоминаю. Одна девица легкомысленного поведения на вопрос: «Читает ли она Сорокина?», — ответила: «Да вы что?! Я такие слова в рот не беру».
Справочка для упертых коммунистов. Концентрационные лагеря придумал не Гитлер. Эта идея могла родиться только в здоровой половине полушария вождя мирового пролетариата. (Вторая половина полушария головного мозга у него была поражена.)