И чем больше мы ждем, тем меньшего можем ожидать.
Цитаты Уильям Сароян
Произнес ли я хоть раз её имя так, как хотел, чтобы она поняла, как много она значит для меня?
Годы не имеют никакого значения. Они приходят и уходят, а люди остаются и улыбаются. И вдруг вы замечаете на их лицах тревогу. Прекрасную тревогу. Что это? Мысль. Воспоминание. Отражение чего-то доброго и прекрасного. Ну и отлично. А годы — не в счет. Вот люди — люди великолепны. Даже в самых дурных из них есть порой нечто потрясающее…
— Помни, — сказала мать, — ты всегда должен делиться всем, что у тебя есть. Давать, даже когда безрассудно быть расточительным. Давать всем, с кем встретишься в жизни. Тогда никто не сможет тебя обокрасть, потому что, если ты сам даешь вору, он у тебя не украдет и перестанет быть вором. И чем больше ты будешь давать, тем больше у тебя останется.
Этим своим рассказом стараюсь пробудить в человеке присущие ему от природы достоинство и доброту. Я хочу пробудить в человеке человека. Вырвать его из толпы – пусть обретет самого себя.
Живи, не причиняй никому зла и не давай никому делать зло тебе.
Никто на свете не знает, чего он хочет. Хочет и все. Смотрит на бога. Говорит ему: дай мне то, дай мне се, но все равно не бывает доволен. Вечно чего-нибудь хочет. Вечно несчастен. А что может сделать бедный бог? У него нет ничего, чтобы утолить печаль. Он дал человеку весь мир, солнечный свет, мать, отца, брата, сестру, дядю, родичей, дом, усадьбу, печь, стол, кровать, — бедный бог отдал все, что у него было, но никто не стал счастливым, все, как ваш мальчик, который болен гриппом говорят: дай мне плюшку, плюшку с изюмом. — Бакалейщик помолчал, чтобы как следует перевести дыхание. Шумно выдохнув воздух, он крикнул покупателю: — Плюшек нет! Нету плюшек с изюмом!
Я не верю в расы. Я не верю в правительства. Я вижу жизнь в единственном числе и в одном времени. Миллионы жизней одновременно, по всему свету. Младенцы, не умеющие говорить ни на одном языке, и есть единственная раса на земле, род человеческий. Все остальное, то, что зовется у нас цивилизацией, ненавистью, страхом, жаждой силы – притворство. Но дитя есть дитя. Братство людей – в детском плаче. Мы вырастаем и познаем слова и видим вселенную через призму известного нам языка: не через призму всех языков и не через призму безмолвия, например, нет, мы замыкаемся в языке, который знаем.
Вот мы живем в этом чудесном мире, где много чудесных вещей, вот мы — все мы — и только погляди нa нaс. Только погляди нa нaс. Мы ненормaльные. Мы идиоты. У нaс есть все, но мы вечно недовольны и бесимся.
Некоторые люди такие настоящие — реальные, — что даже нет необходимости их видеть: достаточно голоса. Они — живые. У них тяжелая работа, но они реальны как никто, и иногда даже кажется, что они знаменитей всех знаменитостей.
Не верьте никому, если только это не тот, кого вы любите и кто очень любит вас.
Обнаруживай вещи, которые сверкают, но не находятся в упадке. Воодушевляй добродетели в каждом сердце, в которое могли прокрасться скрытность и боль, привнесенное позором и ужасом этого мира. Игнорируй очевидное — это не заслуживает чистого взгляда и доброго сердца. Не будь подчиненным кому-либо, но и не будь превосходящим каждого человека. Помни, что каждый человек — разнообразие тебя.
Он бродил в поисках книги, в которой говорилось бы о том, к чему он стремится.
Люди везде одинаковые. Другими они становятся, только когда кого-нибудь любят. Только это и меняет людей.
Странная вещь, <...> но родину начинаешь по-настоящему любить, только когда ей тяжело, в другое время принимаешь ее как должное — вроде папы и мамы.
Можно спорить с людьми, если они не болваны, но нельзя спорить с болванами: те гнут своё и знать ничего не хотят.
Я думал, я на ней женюсь. Я все представлял, какие у нас будут дети. Третий был моим любимчиком. Первые два были замечательные. Красивые и обаятельные, и умные, но этот третий был не похож ни на кого. Тихий, и такой… придурковатый. Мне он ужасно нравился. Когда она сказала мне, что выходит замуж, я не жалел о первых двух, я жалел только об этом третьем.
Чтобы стать самим собой, надо немало порепетировать.
Достойные люди хороши уже тем, что приходят к мудрости через провалы. Как известно, мы не очень умнеем от успехов.
Каждому суждено умереть, но я всегда думал, что для меня сделают исключение. И что?