— Должен признать, что вы уже в которой раз спасаете мою задницу. Я как чувствовал, что Майрон что-то скрывает.
— Помимо своего шарма?
Цитаты Александра Булгакова
Старик не стал ждать и повесился на постельном белье. Думаю, это лучший из всех его поступков.
Случайные мысли не случайны, хотя порой в душе от них становится тоскливо. К тому же, мне панически кажется, что вокруг слишком много точек, а многоточий и вовсе нет.
Тень из зеркала снова смотрит на меня глазами Бессонницы.
Новые (новые старые) песни = новые строки.
Ты мой Дориан Грей; ты и твои золотые волосы.
Я не боюсь быть непонятой: Эдгар По — мой кумир.
Энжи отставила свой стакан. Весь вид девушки говорил о том, что она непременно выпила бы еще.
К счастью или нет, сама она была в хороших отношениях со смертью.
— Вы смотрели «Шоссе в никуда»?
— Смотрел.
— Ну, и что скажете?
— Действительно, в никуда.
Глубина твоего мышления равносильная ширине твоих взглядов.
Думаю, что тут, как поется в песне: Бог ненавидит нас всех.
Однако, я давно охладела к обманчивым огням призрачной реальности; насыщенность ч/б тонов меня вполне устраивает. Да и какой смысл каждый раз встречать новый день, если рядом нет никого, и одиночество уже настолько вошло в привычку, что тебя обескураживает малейшее присутствие чьей-либо личности в твоей жизни.
Детективные романы всегда заканчиваются хэппи-эндом, но занавес закрывается, и жизнь вновь продолжает неспешно течь своим чередом.
Осознал, что меня более не раздражает шум ночного поезда, он даже начал мне нравиться. К тому же, теперь я не могу уснуть, пока за окном не промчится очередной полуночный поезд.
Дорога, по которой она шла, казалась девушке чьим-то неудачным наброском. Солнце по-прежнему таилось за горизонтом, посему и голые кроны деревьев, объятые инеем, и сугробы с выглядывающими из них надгробиями, и даже бесконечное количество снежинок, что кружили вокруг — все было серым. Элеоноре на мгновение подумалось, что она попала в старый черно-белый снимок. Один из тех, какие за гривну можно приобрести в любой букинистической лавке. Только никто бы не стал покупать фотографию кладбищенской дороги…
The Cure — музыка для тех, кто глубоко несчастен и вместе с тем рад этому.
За окнами уже давно стемнело и луна – единственный поблизости свет… хотелось бы в это верить, однако тусклое пространство вокруг меня заполнено миллиардами световых микрочастиц, что и говорить: все вокруг освещено даже слишком хорошо, дабы выделить из него нужные мне вещи. Социальные прожекторы ослепляют мою реальность, словно тысячи горящих и ослепших глаз, но я даже не пытаюсь от них укрыться.
Чистый лист порою пугает похлеще самого потрепанного черновика: все время боишься вывести не те слова, того, что их уже нельзя будет сделать незаметными.
– Что ж, обещаю найти для этого время, – сказала я, продолжая разглядывать книгу.
Широкая улыбка осветила лицо старика, на минуту лишив меня дара речи, ведь только сейчас я поняла, что, должно быть, не видела подобного все эти десять лет.
– О, я совершенно не волнуюсь на этот счет, – все еще улыбаясь, сказал Корнуэлл и с любовью взглянул на книжный стеллаж. – Стоит тебе открыть лишь одну, и ты не заметишь, как прочтешь остальные.
Она слушала Боба Дилана — в дороге все слушают Дилана, и это всегда казалось ей самой естественной вещью на свете.
Я предпочитаю держать на языке все то же, что и на уме.
За окнами еще проглядывалась ночная мгла. Было темно и как-то по-гоголевски неуютно. Энжи вернулась в постель и принялась делать то, что получалось у нее лучше всего: думать.