… а третий умер естественной смертью на собственной койке: вонзенный в сердце кинжал обрывает жизнь вполне естественным образом.
Цитаты Роберт Сальваторе
Разумом я понимал, что мне не за что винить себя. Но разум — слабая защита против тяжкого ощущения вины.
Радость умножается, когда её разделяют с друзьями, но горе от этого становится не таким горьким.
В конце концов, к крайнему огорчению проповедников, выбор бога — это личное дело каждого, и каждый поступает в соответствии со своими внутренними законами морали. Проповедник может хитрить и принуждать других выполнять предписанные обязательства, но ни одно разумное существо не станет искренне следовать навязанным приказам придуманного бога, если эти приказы идут вразрез с его собственными принципами.
Дух. Он не может быть сломлен, он не может исчезнуть бесследно. Жертва в муках отчаяния способна поверить в обратное, её мучитель тоже желал бы верить в это. На самом деле дух не вытравить; порой он запрятан глубоко, но дух всегда остаётся.
Самые сильные враги зачастую живут внутри нас.
Вера не нуждается в вещественных подтверждениях.
Миллионы, миллионы перемен — бесчисленные перемены! — каждый день, каждое мгновение дня. Такова природа вещей в этом мире, каждый поворот на перекрёстке, каждая капля дождя несёт в себе одновременно разрушение и созидание, каждая охота хищника, каждая съеденная им жертва хоть немного, но изменяет настоящий мир.
На высшем уровне эти перемены редко кто замечает, но это множество деталей, составляющих общую картину, никогда не остаётся постоянным, как не остаётся неизменным наш взгляд на вещи.
Жизнь — это впечатления, и длительность её измеряется воспоминаниями, а те, кто может рассказать тысячи историй, живут гораздо дольше людей, придерживающихся привычной рутины.
… покой порождает скуку, а скука есть преддверие самой смерти. Ведь мы измеряем свою жизнь переменами и необычными моментами. Они могут проявиться во взгляде на незнакомый город, или в первом глотке свежего ветра на вершине высокой горы, в заплыве через реку у еще не освободившуюся ото льда, или в ожесточенной схватке у подножия Пирамиды Келвина. Необычные переживания оставляют после себя воспоминания, а достойные воспоминаний десять дней стоят целого года рутинного существования.
Всегда рядом были друзья — настоящие и преданные, дававшие мне поддержку, даже когда я считал, что не желаю ее, и даже когда я не понимал, что они оказывают ее.
Эльфы с поверхности надеются на лучшее. Они, живущие дольше всех, видевшие зарю многих веков, верят, что людская раса наконец созреет для добра, что зло в конце концов будет повержено и мир станет радостнее.
Из всех рас, известных в Королевствах, нет ни одной такой же противоречивой или такой же запутавшейся в противоречиях, как люди. Поведение этой расы, безусловно, сбивает остальных с толку, но судьба мира всё чаще и чаще зависит от неё. Спектр характеров людей полнее, чем у любых других существ; это единственная «добрая» раса, которая с устрашающим постоянством ведёт войну сама с собой.
— Лучше умереть в погоне за своими мечтами, чем всю жизнь прожить без надежды, — с рассудительным романтизмом произнес Оуэн.
Когда человек воистину любит, его душа становится зеркалом чувств и переживаний другого, и тогда радость умножается, подобно тому как комната с зеркальными стенами кажется больше. И как многочисленные отражения сглаживают неповторимость черт находящихся внутри этой комнаты предметов, так же и горести уменьшаются и бледнеют, будучи разделенными другим существом.
Именно этим и прекрасна любовь, вне зависимости от того, что питает ее — страсть или дружеское чувство, прекрасна тем совместным переживанием, что умножает радости и уменьшает горе.
Много раз в жизни я ощущал себя беспомощным. Это, пожалуй, самое болезненное состояние, какое может испытывать живое существо. Клинок, задевший руку в бою, не приносит и доли тех страданий, какие испытывает пленник при щёлканье бича. Даже если бич пощадит тело, шрам в душе всё равно останется.
Ничто так не сжигает сердце, как пустота от потери чего-то или кого-то, когда вы ещё не измерили величину этой потери.
… Я не мог безрассудно принять идею какого бы то ни было бога — существа, которое предписывало бы правила поведения и нормы жизни целого общества. Разве не мораль определяет поступки? А если это так, то можно ли навязать или внушить её принципы?
У людей, обладающих совестью, нравственные страдания перевешивают любую внешнюю угрозу.
Чувство вины похоже на обоюдоострый меч. С одной стороны, оно восстанавливает справедливость, подчиняя принципам морали тех, кто уважает их.
Но существует и другая точка зрения. Совесть не всегда подвластна голосу разума. Чувство вины — это бремя, которое накладывает личность сама на себя, и не всегда справедливо.