Цитаты Тура Хейердала

Нам всем было ясно одно: если плот рассыплется на части по выходе из гавани, мы предпочтем поплыть в Полинезию каждый на отдельном бревне, но не решимся вернуться назад.

Президент знал по-английски вдвое больше, чем я по-испански; после того как мы обменялись приветствиями и он жестом пригласил меня сесть, наш совместный запас слов был исчерпан.

Если обычно американцу и русскому редко выпадает случай поближе познакомиться, то на «Ра» двое из них основательно изучили друг друга. Если бы арабы и евреи были естественными врагами, один из членов экипажа исчез бы за бортом. Если бы всевышний допускал только одну веру, у нас на борту разразилась бы религиозная война. Мы представляли вавилонскую смесь речений — восемь языков, но наяву обычно говорили по-английски, по-итальянски и по-французски.

Мы любим представлять себе прогресс как борьбу современного человека за то, чтобы больше людей получали хорошую пищу, теплую одежду, просторное жилье, чтобы улучшить медицинское обслуживание больных, устранить угрозу войны, сократить преступность и коррупцию, обеспечить молодым и старым более счастливую жизнь. Но прогрессом называют и многое другое… Совершенствуется оружие, так что им можно убить больше людей на большем расстоянии, — прогресс. Маленький человечек становится исполином, которому достаточно нажать кнопку, чтобы земной шар разлетелся на куски, — прогресс. Рядовой человек отвыкает думать, потому что другие покажут ему, что случится, если он щелкнет тумблером или повернет маховичок, — прогресс. Специализация, достигающая такой степени, что один человек знает почти все почти ни о чем, — прогресс. Люди ломают себе голову над проблемой свободного времени — прогресс. Действительность становится настолько тоскливой, что мы ищем от нее спасения, сидя и таращась на развлечения, которые нам преподносит светящийся ящик, — прогресс. Когда приходится изобретать пилюли для излечения болезней, вызванных другими пилюлями, — это тоже прогресс. И когда больницы растут как грибы, потому что наши головы перегружены, а тела недоразвиты, потому что сердца опустошены и кишки набиты тем, что подсунула реклама. И когда крестьянин бросает тяпку, а рыбак — сеть, чтобы встретиться у конвейера, потому что на месте поля вырастает предприятие, превращающее рыбную речку в клоаку.

Судя по моему личному опыту, по-настоящему счастливого человека труднее встретить среди миллионеров, чем среди бродяг.

Я против того, чтобы людей делили на плохих или хороших в зависимости от того, каких политических взглядов они придерживаются или какой религии следуют.

Быстротечность времени — величайшее благо. Если бы оно остановилось в дни горя и беды, твои мучения никогда бы не кончились. А если бы оно остановилось в момент полного счастья, радость быстро превратилась бы в скуку и тоску.

Ученые изучили в телескопы звезды и разглядели через микроскопы молекулы, но нигде не обнаружили ни рая, ни ада. Поэтому никакая наука не скажет, в чем разница между добром и злом.

Без крестьянина и рыбака рухнет все современное общество с его торговыми кварталами, электрическими проводами и трубами. Крестьянин и рыбак — благороднейшее сословие нашего общества, они делятся от своих щедрот с теми, кто носится с бумагами и отвертками, пытаясь вслепую сконструировать более совершенный мир.

С могущественным царством ацтеков в Мексике произошло то же, что с огромной империей инков в Южной Америке. Горстка бородатых, белокожих испанцев захватила обширные государства, что называется, без единого выстрела. И все потому, что ученые и жрецы в этих странах сохранили иероглифические записи и религиозные предания: будто бы белые бородатые люди принесли их предкам блага культуры, а потом ушли дальше, в чужие края, но обещали вернуться назад.

На всякого, кто учился в школе, производит магическое действие дата — 1492 год. Год, когда Колумб достиг Америки. И когда земля стала круглой. Раньше ее мыслили плоской, и океан был плоским, поэтому все, влекомое ветрами и течениями, неизбежно должно было свалиться с края в бездну. Вернее говоря, земля и до Колумба была круглой, но не совсем, а вроде половинки яйца. Так или иначе, если уплыть достаточно далеко в океан, все равно упадешь с края земли.

Как ни велик океан, даже былинка может его пересечь — дай срок.

Люди современного большого города ослеплены уличным освещением, они лишились звездного неба. Космонавты пытаются вновь обрести его.

Сочетание одобрения и противодействия — вот главный двигатель научного поиска. Одобрение — желанная награда, противодействие — вызов, не позволяющий успокоиться… Противодействие, возражения, а иногда и поражения необходимы, чтобы идти к научной истине, расширять пределы человеческого знания.

Один из самых полезных уроков, которые мне преподала жизнь, заключается в том, что человек остается человеком, будь он норвежец, полинезиец, американец, итальянец или русский, когда и где бы он ни жил — в каменном или атомном веке, под пальмами или у кромки ледника. Добро и зло, отвага и страх, ум и глупость не признают географических границ, они есть в каждом человеке… Все мы люди, об этом надо помнить и стремиться к дружбе, взаимопониманию и сотрудничеству, чтобы человечество могло выжить на нашей маленькой планете, исправляя все, что было испорчено в веках из-за недостатка знаний и уважения к ближнему.

У меня накопилось о чем поразмыслить, а лучше всего думается в одиночестве под звездами.

Мир был прост — звезды во мраке. Был ли это 1947 год до нашей эры или нашей эры, внезапно потеряло всякое значение. Мы жили, и это мы ощущали со всей остротой. Мы понимали, что жизнь была полна для людей и до наступления века техники — пожалуй, во многих отношениях полнее и богаче, чем жизнь современного человека. Время и эволюция в эти мгновения переставали существовать. Все, что в жизни человека было реальным и имело значение, сегодня оставалось таким же, каким оно было когда-то и будет всегда. Мы растворялись в абсолютном всеобщем мериле истории: бесконечная беспросветная тьма под роем звезд.

Научиться писать легко, изобрести письменность трудно. Трудно додуматься до того, что слово можно выразить немым символом и закрепить во времени.

Я по сей день чувствую, что первозданную природу можно обрести лишь в одном месте. В своей собственной душе…

Чтобы не напрягаться, мы присобачиваем моторы к велосипедам, лодкам, газонокосилкам, бритвам и зубным щеткам. Высиживаем сверхурочные часы, чтобы оплатить все эти предметы, потом бежим к врачу, потому что переработали, переели и нажили стресс.