Но вот что я обнаружил: чем дольше я оставался с правдой, тем чище становились тарелки. Я включил горячую воду, такую горячую, что едва мог терпеть, и вспомнил одну дзэнскую историю, которую читал раз десять, но все равно не мог понять. Ученик в поисках просветления навещает дзэн-мастера. Ученик знает, что должен, согласно традиции, сперва дать сказать мастеру, но мастер вообще не произносит ни слова. Они довольно долго сидят в полной тишине. Наконец мастер предлагает ученику плошку риса, и они молча едят. И вот мастер заговорил:
— Ты доел? — спрашивает он.
— Да, — отвечает ученик.
— Тогда помой плошку.
Вот и вся история. Я всегда находил ее какой-то недосказанной, но теперь, пока оттирал пригоревшие пятна от плиты, история обрела законченный смысл. Бывают времена, когда делать больше нечего — только мыть посуду. Проще некуда. Мы ждем колоколов и труб, фейерверка и фанфар, но стоит добраться до самой правды, она иногда оказывается очень простой.
Цитаты Джоэл бен Иззи
Я как-то прочел, что средний возраст — это когда перестаешь беспокоиться о том, что станешь, как родители, и обнаруживаешь, что в действительности стал, как они.
Есть истории, от которых тепло и уютно, а внутри остается ощущение, что в мире все устроено правильно. Есть такие, от которых смешно. А есть те, с которыми непонятно, что делать, — такие проникают в душу, словно мышь, съеденная змеей заживо.
Ты бегаешь от правды. А теперь тебе придется развернуться и бежать в обратную сторону. Гонись за ней! Ищи правду в темных местах, куда тебе особенно не хочется идти.
Вот что я знаю: жизнь — суровый учитель. Сперва предлагает тебе экзамен и лишь потом — урок.
Я дал себе два обета. Первый — никогда не позволять себе иллюзий по поводу собственного успеха. Второе — преуспеть во что бы то ни стало.
Мой отец потратил всю жизнь, гоняясь за мечтами. Теперь, задним числом, я вижу, что его мечты были ему и благословением, и проклятием. Благословением — потому что давали силы двигаться дальше, невзирая ни на какие невзгоды, и проклятием, потому что ни одной не суждено было сбыться.
Любой женатый знает, что это настоящий труд. Но мы вложились в наши отношения, и пока вкладывались, наша любовь крепла.
Еврейская культура богата на проклятия: «Чтоб ты рос, как лук, — головой в землю, задницей кверху». «Чтоб ты жил, как канделябр, — днем висел, ночью горел». «Чтоб у тебя сгнили и выпали все зубы разом, кроме одного, и чтоб тот болел адски». Но из всех проклятий, какие мне довелось слышать, самое странное, пожалуй, вот это: «Чтоб ты зарабатывал на жизнь тем, что любишь делать».
Та самая острая нехватка волшебства и от¬правила меня на его поиски, и я помню тот день, когда нашел его. Мне исполнилось пять лет. Два моих старших брата были в школе, а я —в супермаркете с мамой. Я видел, до чего она несчастна. Не знал еще, но ей уже сообщили, что моему отцу с его катарактой необходимо опять лечь в больницу на очередную операцию. Хотелось как-то порадовать ее, и я нашел повод — в овощном отделе.
— Мамочка, смотри! — сказал я. — Вон тот баклажан похож на Никсона!Сходство было и впрямь изумительным — макушка баклажана свисала вниз, как настоящий нос, но куда изумительней было лицо моей матери, озаренное весельем. Как же здорово было рассмешить ее, вытянуть хоть на мгновение из ее несчастий. Всего пара слов — и мрак рассеялся. Я начал собирать шутки и рассказывать их ей в любую подходящую минуту. С отцом тоже срабатывало, и, когда мне удавалось насмешить его, я слышал громкий безудержный смех — смех здорового человека. И тоже начинал смеяться, и в такие мгновения мы с ним бывали по-настоящему близки.
То, что кажется благословением, может быть проклятием. То, что кажется проклятием, может быть благословением.
Странствия привели меня в мир историй. Там я узнал о проделках, какие вытворяют истории с нами, поднимаясь из глубин времени, как учат нас уму-разуму, направляют наш путь и даже, если позволить им, — исцеляют. Понял я, и как умеют они морочить нам головы, особенно когда кажется, что уже изучил их вдоль и поперек, как хитро прячут они свою правду на самом видном месте. Я натыкался на эти истины, усваивая те же уроки, что достались Соломону на его пути, — такие уроки, что можно извлечь только из потерь.
В чем же тогда секрет счастья? Я знаю истории, где касаются этой темы, и даже одну именно с таким названием. По-моему, секрет счастья — первый в длинном списке тайн жизни. Вероятно, в этом он и состоит: нет никакого секрета счастья. Но мы продолжаем искать — быть может, потому, что сам поиск делает нас счастливыми.
Я по-прежнему верю, что все происходящее в этом мире и впрямь совершается не без причины. Но иногда эта причина появляется только после того, как что-то произошло. Это не причина, какую можно отыскать, — ее мы высекаем сами, лепим из собственных мук и утрат, сцепляем воедино любовью и состраданием. Как бы отчаянно ни искали мы эту причину, увидеть ее можно, лишь перестав искать, взглянув в прошлое — на то, где мы побывали и чему научились. Это изнурительно — выковывать причины из материи жизни, но это все, что нам остается. И в награду за это мы получаем историю.
Есть ли причина? Конечно, есть! У всего есть причина. Ты, я — все мы участвуем в восхитительной истории, где каждый играет свою роль. Это ковер из многих-многих нитей, переплетающихся друг с другом, только Бог Всевышний мог сплести их воедино.
Говорю тебе, ничто не поганит жизнь так, как наши ожидания. Людям нравится думать, что они умнее Бога, величайшего сказителя небесного. И что же происходит? Бог смотрит сверху и видит, что какой-то дурачок думает, будто он все понял о жизни, — и тогда Бог подбирается сзади и отвешивает дурачку по заднице.
— Умение отпускать, — сказал он мягко. — В ней вся жизнь. Мы рождаемся, крепко стиснув кулачки. А когда умираем — разжимаем ладони, — Ленни вытянул вперед правую руку ладонью вверх. — Стоит уметь умирать, поэтому полезно учиться понемногу каждый день.
Самое трудное — это когда ты на середине. Не знаешь, что делать дальше, куда идти — вперед или назад. Как с тем парнем, который плывет через реку, на полдороге вдруг решает, что до другого берега далеко, и поворачивает назад. Но, видишь ли, в жизни пути назад нет.
Обычно ответ прямо перед носом, он настолько очевиден, что ты его не видишь. И никогда не увидишь, пока не будешь сыт по горло вопросом.
Но истории — это не слова, которые ты произносишь. Когда у тебя внутри есть история, ты становишься книгой, история сквозит через тебя. А слова… — тут он махнул рукой пренебрежительно. — Это всего лишь комментарий.