Цитаты Эдмон Дантес (Граф Монте-Кристо)

В наше время вечной дружбы не существует, впрочем, как и любви.

— Ты похож на привидение.
— А я и есть привидение.

— Безмерно рад, месье. Мой сын рассказал мне о вашем благородном поступке. Вы вырвали его из лап бандитов, которых, надеюсь, сейчас ищут в их стране.
— Поверьте, бандиты есть и в других странах. Просто они называются иначе.

— Иначе говоря, он хочет меня убить.
— Да. Он поклялся честью.
— Своей честью? Ну, тогда мне нечего бояться.

— Вас еще не пытали?
— Нет, но меня били.
— Этого мало. Нужно пройти моральные пытки.

Сегодня я живу надеждой и презираю их богатство, которое кажется мне глубочайшей нищетой; завтра, быть может, меня постигнет разочарование, и я буду считать эту нищету величайшим счастьем.

Что для меня смерть? Чуть больше покоя, чуть больше тишины. Нет, мне не жаль жизни, я сожалею о крушении моих замыслов, так медленно зревших, так тщательно воздвигавшихся.

Для чего же и существует течение времени, всякие меры поощрения, медали, ордена, Монтионовские премии, как не для того, чтобы вести общество к наивысшему совершенству? А человек достигнет совершенства лишь тогда, когда сможет, подобно божеству, создавать и уничтожать по своему желанию; уничтожать он уже научился – значит, половина пути уже пройдена.

– Вот видите, – сказал он ему, – до чего женщины неблагодарны: ваша предупредительность нисколько не тронула баронессу; неблагодарны – не то слово, следовало бы сказать – безумны. Но что поделаешь! Все, что опасно, привлекает; поверьте, любезный барон, проще всего – предоставить им поступать, как им вздумается; если они разобьют себе голову, им по крайней мере придется пенять только на себя.

Счастье похоже на сказочные дворцы, двери которых стерегут драконы. Надобно бороться, чтобы овладеть ими.

Дипломатии, знаете, нельзя выучиться, – для этого нужно чутье.

— А вы сами, — сказал Фариа, — почему вы не убили тюремщика ножкой от стола, не надели его платья и не попытались бежать?
— Потому, что мне это не пришло в голову, — отвечал Дантес.
— Потому что в вас природой заложено отвращение к убийству: такое отвращение, что вы об этом даже не подумали, — продолжал старик, — в делах простых и дозволенных наши естественные побуждения ведут нас по прямому пути. Тигру, который рождён для пролития крови, — это его дело, его назначение, — нужно только одно: чтобы обоняние дало ему знать о близости добычи. Он тотчас же бросается на неё и разрывает на куски. Это его инстинкт, и он ему повинуется. Но человеку, напротив, кровь претит; не законы общества запрещают нам убийство, а законы природы.

Надо возжаждать смерти, чтобы понять, как хороша жизнь.

Во всяком правильно работающем мозгу господствующая мысль, а таковая всегда имеется, засыпает последней и первая озаряет пробуждающееся сознание.

Нет ничего, что не продавалось бы, когда умеешь предложить нужную цену.

Никогда не бываешь в расчёте с теми, кто нам помог.

Сегодняшние друзья — завтрашние враги.

Вот еще уста, которые говорят одно, между тем как сердце думает другое.

Что такое чудо? То, чего мы не понимаем. Что всего желаннее? То, что недосягаемо.

— Неужели мир населен только тиграми и крокодилами?
— Да, но только двуногие тигры и крокодилы куда опаснее всех других.