Цитаты Фредерик

Не стыдно, когда лицо грязное, стыдно, когда его не моешь.

– Когда-то моя страдающая душа была бесценна. Сегодня бесценна твоя любящая душа. Бесценна настолько, что мы все идем сражаться, чтобы защитить её. Но когда-то, когда-то давно, моя душа тоже была бесценна. И я вставал на Чашу, чтобы подарить её миру. И мир принимал мой дар.

– Что за опыты вы проводите? – Это было заклинание безумия. – Не смейте использовать директрису в качестве подопытного материала!

Полюбите меня немножко.

— Лично у меня сердце разрывалось от страсти раз десять, нет – двенадцать.
— Двенадцать?
— Да, двенадцать. Что здесь удивительного? Разве моя внешность не говорит о страсти?
— Которую, кажется, вы внушали сотню раз.

Она была другая, не такая, как те женщины, которых совсем не уважаешь и тебе все равно, что бы ты ни делал. Ее нельзя было не уважать.

Только ведь вы — все, что у меня есть в этой жизни. Только ради этого живу.

Ансельм, как и все нетронутые, выглядел цельным. Потоки ласковой энергии, плавно протекающие через его существо, были явно осязаемыми. Ко всему этому примешивалось знание, что вот сидит перед тобой человек, и он никогда, никогда в своей жизни не испытывал душевной боли, не страдал и не мучился. И твоя собственная боль утихала от одного только допущения такой возможности.

Было время, когда он полюбил всех своих друзей. А потом это чувство ушло. Неужели одно только подозрение в том, что он лучше и умнее других, могло сотворить с ним такое?

Одна жизнь не стоит безопасности целой страны.

Я прозвал его Идиотом в честь Достоевского.

Позвольте спросить, если вы оставляете мне надежду, то что я должен делать? Обязан ли я влюбиться в вас или нет? Временами вы смеётесь таким же смехом, что и я… И мне кажется, что мы обрели друг друга.

— Так вы её не любили?
— Нельзя же каждый раз любить.

Лицо такое нежное. И храброе. И вот, сам не знаю отчего, вдруг представил, как она сидит у меня на коленях, тихо-тихо, и я так ласково провожу рукой по ее светлым шелковистым волосам, волосы рассыпались свободно, потом уж я видел, как она их распускала.

В ней было что-то такое хорошее, что я и сам становился, не мог не стать, таким же хорошим, видно было, она ничего другого от меня и не ждет. Я хочу сказать, когда она в самом деле появилась, была тут, рядом, все остальное казалось таким дурным, противным.

Я знаю, это старомодно — признаваться в любви, я вовсе не собирался этого делать, во всяком случае, не в этот момент. В мечтах всегда было так, что вот наступит такой день, мы смотрим друг другу в глаза, целуемся и ничего не говорим, только уж после всего.

Все, о чем я прошу, говорю, это чтоб вы поняли, как я вас люблю, как вы мне нужны, как это глубоко. Даже приходится делать над собой усилие. Иногда.