Размениваю свои глаза на уличные фонари, дрожащие, словно размытые маяки. Вижу лишь снег, лишь людей, лишь засыпающие лица. Будто кто-то закрывает нам всем глаза ладонями, и мы так разгуливаем, шлёпаем по лужам, по сугробам, по могилам, не замечая разницы. А её и нет. Там под чёрными насыпями лишь тела. никого больше.
Цитаты Грэйс Хортон.
Кошмар, кошмар, кошмар, кошмар. Я засовываю его себе в карманы и волочу себя за шкирку в ледяной дом. Там ещё больше кошмара, там все стены пропитаны им, хоть и незаметно. Там ты отбрасываешь тени на всё-всё-всё: на кружки без ручек, на ручки без колпачков, на мои ладони и мамины тусклые волосы, на жизнь, застывшую в дверном проёме, незаметно рыдающую так, что уши закладывает. Там ты отбрасываешь миллионы теней, а я всего лишь одну — такую тощую, с длиннющими пальцами и вечно растрёпанными волосами, торчащими в разные стороны.
Однажды мы с мамой попали под снегопад, сильный-сильный, в самом конце октября. Я взяла мамину руку и отдала ей одну перчатку. Мне нравилось смотреть на белоснежно-чистый мир, на снег, ещё не коснувшийся нас — людей, ещё не долетевший до мокрых крыш, скрипучих оконных рам, такой, каким его редко видят. А мама всё торопила меня. «Идём, — говорила, — очень холодно», тогда я оглядывалась на неё, и в ней видела ещё больше звёзд. Её ресницы-мотыльки, словно ночные огоньки, вздрагивали, когда снежинки, подгоняемые ветром, летели ей в лицо. А я знала, если приглядываться — можно заметить, что мама всегда вздрагивала, тихо-тихо дрожала. На самом деле, мамочка ничего не боялась, была бесстрашной. Бесстрашно бросила своих детей, чтобы потом так же бесстрашно их потерять.
Гляди, этот мир такой пустой, слушай, он такой тихий, но нас всё равно на него не хватает. Может, просто, потому что он — необъятнее некуда. Бесконечный. А мы не такие, мы, наверняка, ещё больше. Только по-другому, веришь? Гляди.
Весь мир — слёзы, когда нет тебя.
— Осень догорает на стёклах, видишь? — Шепчу я, непонятно кому. Так тихо-тихо, будто сама умираю, лишаясь всего в одно мгновение.
А это страшно? Страшно умирать?
— Фонариками и цепочками огней. Вижу.
— Это хорошо, — я отлепляюсь от окна и распускаю волосы, улавливая аромат пионов и ванили. — Смотреть вокруг.