Цитаты Алексей Вронский

– Может быть, вы и не желали со мной видеться, – сказал Сергей Иваныч, – но не могу ли я вам быть полезным?
– Ни с кем мне не может быть так мало неприятно видеться, как с вами, – сказал Вронский. – Извините меня. Приятного в жизни мне нет.

Так сходят с ума, — повторил он, — и так стреляются… чтобы не было стыдно.

— Из-за меня ты пожертвовала всем. Я не могу себе простить то, что ты несчастлива.
— Я несчастлива?! Да я — как голодный человек, которому дали есть. Может быть, ему холодно, и платье у него разорвано, и стыдно ему, но он не несчастен.

Это не любовь. Я был уже влюблён, это не то. Это какая-то сила внешняя завладела мной. Ведь я пытался бежать, потому что я решил, что этого не может быть, понимаешь?.. Как счастье, которого не бывает на земле. Но я бился с собой, я вижу, что без этого нет жизни.

Почему вы знаете, что я скажу вам правду? Люди помнят то, что им удобно помнить… Да и не бывает в любви одной правды.

— Я люблю Вас.
— За что?
— Любовь не задает вопросов.

После сорока уже чувствуешь себя стариком.

Я прошу вас, господа, помнить всегда: любовь, которая рядом с вами – это самое большое богатство, которое вы имеете. Берегите его, не растрачивайте по пустякам.

— Как Москва?
— Провинциальна!

— Да, так что ты начал говорить о принце? Почему тебе так тяжело было?
— Ах, невыносимо! — сказал он, стараясь уловить нить потерянной мысли. — Он не выигрывает от близкого знакомства. Если определить его, то это прекрасно выкормленное животное, какие на выставках получают первые медали, и больше ничего.

Впрочем, не понимаю, как, имея столько независимости, как вы, — продолжал он, разгорячаясь, — объявляя мужу прямо о своей неверности и не находя в этом ничего предосудительного, как кажется, вы находите предосудительным исполнение в отношении к мужу обязанности жены?

— Но ради бога, что же лучше? Оставить сына или продолжать это
унизительное положение?
— Для кого унизительное положение?
— Для всех и больше всего для тебя.
— Ты говоришь унизительное… не говори этого. Эти слова не имеют для меня смысла, — сказала она дрожащим голосом. Ей не хотелось теперь, чтобы он говорил неправду. Ей оставалась одна его любовь, и она хотела любить его. Ты пойми, что для меня с того дня, как полюбила тебя, всё, всё переменилось. Для меня одно и одно — это твоя любовь. Если она моя, то я чувствую себя так высоко, так твердо, что ничто не может для меня быть унизительным. Я горда своим положением, потому что… горда тем… горда…

— Так сделайте это для меня, никогда не говорите мне этих слов, и будем добрыми друзьями, — сказала она словами, но совсем другое говорил её взгляд.
— Друзьями мы не будем, вы это сами знаете. А будем ли мы счастливейшими или несчастнейшими из людей — это в вашей власти.
Она хотела сказать что-то, но он перебил её.
— Ведь я прошу одного, прошу права надеяться, мучаться, как теперь; но если и этого нельзя, велите мне исчезнуть, и я исчезну. Вы не будете видеть меня, если моё присутствие тяжело вам.
— Я не хочу никуда прогонять вас.
— Только не изменяйте ничего. Оставьте всё, как есть, — сказал он дрожащим голосом. — Вот ваш муж.

— Разве вы не знаете, что вы для меня вся жизнь; но спокойствия я не знаю и не могу вам дать. Всего себя, любовь… да. Я не могу думать о вас и о себе отдельно. Вы и я для меня одно. И я не вижу впереди возможности спокойствия ни для себя, ни для вас. Я вижу возможность отчаяния, несчастия… или я вижу возможность счастья, какого счастья!.. Разве оно не возможно? — прибавил он одними губами; но она слышала.

Несчастье нашего государства — это бумажная администрация…

Это наше русское равнодушие — не чувствовать обязанностей, которые налагают на нас наши права, и потому отрицать эти обязанности.

От этого-то большинство и предпочитает знаться с Кларами. Там неудача доказывает только, что у тебя не достало денег, а здесь — твое достоинство на весах.

Никто не доволен своим состоянием, и всякий доволен своим умом.

Я не могу думать о вас и о себе отдельно. Вы и я для меня одно.

Из всякого положения есть выход. Нужно решиться.