Цитаты Холли Голайтли

— Холли, я люблю тебя!
— Ну и что?
— Ну и что?! Много чего!
— Я люблю тебя. Ты моя.
— Нет. Люди не бывают чьими-то.
— Ещё как бывают.
— Я никому не дам посадить себя в клетку!
— Я не хочу сажать тебя в клетку, я хочу любить тебя.
— Это одно и то же.
— Нисколечко. Холли!
— Я не Холли, и не Лула Мэй! Я не знаю, кто я! Я как мой кот. Мы безымянны, никому не принадлежим и никто не принадлежит нам. Мы даже друг другу не принадлежим!
<...>
— Люди влюбляются и принадлежат друг другу! Потому что только так они могут быть счастливы!

Коль уж назвался сумасшедшим, так держи марку!

Я ведь точно знала, что не стану звездой. Это слишком трудно, а если у тебя есть мозги, то еще и противно. Комплекса неполноценности мне не хватает; это только думают, что у звезды должно быть большое, жирное «Я», а на самом деле как раз этого ей и не положено. Не думай, что я не хочу разбогатеть или стать знаменитой. Это очень даже входит в мои планы, когда-нибудь, даст бог, я до этого дорвусь, но только пусть мое «Я» останется при мне.

У меня есть чудесная мысль: давай целый день делать то, чего мы никогда не делали. По очереди, сначала ты, потом я. Хотя я уже, кажется, делала в этой жизни всё.

Лучше глядеть в небо, чем жить там. До чего же пустое место, и такое пасмурное. Просто край, где гремит гром и всё на свете пропадает.

Но это дешевка — носить бриллианты, пока тебе нет сорока. И даже в сорок рисковано. По-настоящему они выглядят только на старухах.

– Нет, и вовсе я не холодная к-к-котлетка. Я человек с горячим сердцем. Это во мне главное.
– Прекрасно. Горячее сердце! Но если бы я была мужчиной, я предпочла бы грелку. Это гораздо осязательнее.

Мы с этой кошкой очень похожи. Мы обе бедные, безымянные растрепы.

Я обожаю бриллианты. Хотя я считаю, что носить бриллианты девушкам до 40 — это дурной тон.

В этом мире нам ничего не принадлежит. Просто мы и вещи иногда находим друг друга.

Отсюда до двери четыре секунды. Я даю тебе две.

– Мисс Голайтли! Я должен протестовать!
– Миленький, простите! Я опять потеряла этот дурацкий ключ.
– Пожалуйста, не надо звонить в мой звонок. Пожалуйста, сделайте себе ключ!
– А что толку? Я их все время теряю.

Попробуй только заикнись об этом. Я тебя подвешу и освежую, как свинью.

Грустно — это когда ты толстеешь или когда идет дождь, а когда лезешь на стенку, это по-другому, ужасно, начинаешь бояться сам не знаешь чего. И тогда единственное спасение — прыгнуть в такси и поехать к Тиффани, там я сразу прихожу в себя, там все так тихо и благородно, там с тобой ничего плохого не случится… Если бы я себе нашла такое место, как Тиффани, я бы сразу купила мебель и дала имя коту. (Зелёная тоска — это когда поправишься или когда дождь заря́дит, когда просто грустно. А вот чёрная тоска — это кошмар, тебе всё время страшно, а от чего — непонятно. <...> Меня в таких случаях спасает лишь одно — прыгнуть в такси и умчаться к Тиффани, там я сразу же успокаиваюсь. Его тишина и величие умиротворяет меня. Там не может случиться ничего плохого. Если бы я нашла себе местечко, в котором мне было бы так же уютно как в Тиффани, я купила бы какую-нибудь мебель и дала коту имя.)

— У вас часто бывает такое ощущение, будто крысы на душе скребут?
— Вы хотели сказать, кошки?
— Да нет. «Кошки» — это когда ты потолстела на пять килограммов или за окном идет проливной дождь. А крысы — это гораздо хуже.

Я безумно влюблена в Хосе. Я бы даже курить бросила, если бы он попросил!

Мы просто встретились однажды у реки — и всё. Мы чужие. Мы ничего друг другу не обещали. Мы никогда… О Господи Иисусе! Какие же мы чужие? Он был мой.

Я считаю, ты можешь переспать с человеком и позволить, чтобы он за тебя платил, но хотя бы старайся убедить себя, что ты его любишь.

Это банально, но суть вот в чём: тебе тогда будет хорошо, когда ты сам будешь хорошим. Хорошим? Вернее сказать, честным. Не по уголовному кодексу честным — я могилу могу ограбить, медяки с глаз у мёртвого снять, если деньги нужны, чтобы скрасить жизнь, — перед собой нужно быть честным. Можно кем угодно быть, только не трусом, не притворщиком, не лицемером, не шлюхой — лучше рак, чем нечестное сердце. И это не ханжество. Простая практичность. От рака можно умереть, а с этим вообще жить нельзя.

Отдаёт дерьмом. Но божественно.