— Может, уйдем отсюда?
— Послушай, я останусь здесь, со своими друзьями, если хочешь, давай иди, но только помни, ты больше не вернешься.
— Но…
— Ступай, Джереми! Когда ты вырастешь, то просто будешь всем рассказывать, что у тебя был тяжелый переходный возвраст, тебе посочувствуют, а мы так и останемся здесь кучкой мелких никчемных наркоманов…
— Не хочу, чтобы вся школа знала, что я лишила девственности младшего брата Елены.
— Ага, лишила, и потом продолжала лишать по несколько раз в день.
Где у тебя туалет? Надо пописать. Вообще зачем мне туалет, я ведь умерла?
— Так что ты мне купишь?
— Совесть.
Это странное чувство когда-нибудь уйдёт. Такое чувство, что у меня нереальное похмелье! И солнце, сука, бесит.
— Я знаю тебя.
— Что же, это печально.
— Любовь болезненна, бессмысленна и её значение переоценивают.
— Только если её нет. (Я был влюблён! Это больно, бессмысленно и преувеличено.)
