— Ты слышал про девушку с Элизиума?
— Да, но мне все равно. Только не говори, что хочешь поспорить из-за нее с другими идиотами?
— Ну, ты меня знаешь. Я всегда первый в очереди, когда… Э-ээ…
— … Идиоты спорят?
— Да.
Сосредоточься на невыносимом, если не хочешь, чтобы за тобой гнались из вечности в вечность.
Интересно не кто выиграет, а сколько потеряет проигравший.
— Войны, фанатизм, телепроповеди, но хуже всего — дробление всех религий. Он сказал: «Люди все перепутали. Хорошая идея стала фундаментом веры».
— Tак что же, выходит, верить — плохо?
— Знаешь, лучше иметь идеи. В смысле, идею изменить легко, изменить веру труднее. Люди умирают за нее, убивают за нее.
— Она не женщина. Правда.
— Да? А на что таращился Джей, это не бюст?
— Вот это? Не грудь делает женщину женщиной. Уж ты должна понимать. У нашего молчаливого Боба тоже есть сиськи.
— Я не жалуюсь, но с места не сойду, пока не услышу, что вообще происходит и откуда ты взялся.
— Я? Лично я с неба. Ну ладно, пошагали.
— Пешком? Ни хрена! Tы соображаешь, сколько тут топать?
— Да брось ты! В прежние времена мы с Христом всюду бродили пешком. Tы видел когда-нибудь толстых апостолов?
Основа стратегии: если враг знает, где ты, — будь в другом месте.
— Знаешь, чем занимаются мертвые большую часть времени? Они наблюдают за живыми. Особенно, когда те принимают душ.
— Класс, скорей бы сдохнуть!
— Я уже забыла физику, но думаю, что после такого удара об асфальт не выживают.
— Смерть грозит только живым. Tрупы вроде меня опасаются лишь червей и некрофилов.
— Tочно, он — зомби!
