Цитаты Рэндла Макмёрфи

– Мистер Биббит, можешь предупредить вашего мистера Хардинга, что я такой ненормальный, что голосовал за Эйзенхауэра.
– Биббит! Скажи мистеру Макмерфи, что я такой ненормальный, что голосовал за Эйзенхауэра дважды.
– А ты передай в ответ мистеру Хардингу, <...> я такой ненормальный, что собираюсь голосовать за Эйзенхауэра и в нынешнем ноябре!
– Снимаю шляпу, – говорит Хардинг, наклоняет голову и жмет Макмерфи руку.

Про рыбу одно знаю: что есть её лучше, чем чистить.

— Так лоботомия — это когда вырезают кусочки мозга?
— (…) Кастрация лобных долей. Видимо, раз ей нельзя резать ниже пояса, она будет резать выше глаз.

Кто смеяться разучился, тот опору потерял.

Кто тут называет себя самым сумасшедшим? Кто у вас главный псих? Я тут первый день, поэтому сразу хочу понравиться нужному человеку.

Покуда не попробовал, никто не докажет мне, что я не могу.

Вы каждый день ноете как вам здесь тяжело и невыносимо, но вы ничего не делаете, чтобы все изменить, чтобы выбраться отсюда.

Я хоть попытался, да чёрт возьми?! Я хоть попробовал.

В чем секрет хорошего афериста — он соображает, чего пижону надо и как внушить пижону, что он это получает.

Никогда не встречал бабы, в которой мужика было бы больше, чем во мне.

Они держат связь на высоковольтной волне ненависти.

— Знаете, — говорит он, — так вот мне всегда кто-нибудь объясняет насчет правил… когда понимает, что я поступлю как раз наоборот.

Стая замечает пятнышко крови у какой-нибудь курицы и начинает клевать и расклевывает до крови, до костей и перьев. Чаще всего в такой свалке кровь появляется еще на одной курице, и тогда — ее очередь. Потом еще на других кровь, их тоже заклевывают до смерти; дальше — больше. Вот так за несколько часов выходит в расход весь птичник, я сам видел. Жуткое дело.

— Говоришь, люди станут чистить зубы, когда в голову взбредёт?
— Ну да, поэтому-то…
— Нет, ты представляешь? Кто в шесть тридцать чистит зубы, кто в шесть двадцать… А того и гляди, в шесть начнут. Не, ты правильно сказал.

Пожимает руки всем подряд, кроме большого Джорджа, водяного психа: Джордж улыбнулся и отстранился от негигиеничной руки, а Макмерфи отдает ему честь и, отходя, говорит своей правой:
— Рука, как он догадался, что на тебе столько грехов?

— Почему вы бегаете… в полотенце?
— Нельзя? — Он смотрит на ту часть полотенца, с которой она нос к носу, полотенце мокрое и облепило. — Полотенце — тоже непорядок? Ну тогда ничего не остается, как…
— Стойте! Не смейте. Немедленно идите в спальню и оденьтесь!

— Доброе хреноутро, приятели.
Над его головой приделана на веревочке бумажная летучая мышь с праздника Хеллоуин; он дотянулся и щелкнул по ней так, что она закружилась.
— А может быть, и добрый хренодень.

Подвинься, сынок, ты дышишь моим кислородом.

У человека, который так долго молчал, наверняка найдётся о чем поговорить.

Если быть мне теперь психом, то буду, черт возьми, самым отъявленным и заядлым.