— У тебя был учитель, изменивший твою жизнь? Тот, кто заставил тебя смотреть на всё по-другому?
— А знаешь, был. Миссис Тожек, историчка в шестом классе. До встречи с ней я считал, что Холодная Война была на Аляске.
— Ненавижу, когда убивают богачей.
— Почему?
— У них есть то, чего хотят все.
— Да, деньги. А значит, и подозреваемых куча.
— Моя дочь хотела заниматься серфингом, но я сказал — ни за что.
— Что ты имеешь против серфинга?
— Против серфинга — ничего. Я против волн, рака кожи и того, что моя дочь будет ходить в бикини.
— Донован не будет говорить.
— Это зависит от того, как мы будем задавать вопросы.
— Ты беспокоился за меня.
— Беспокоился? Нет, нет, я беспокоился за свою машину.
— Я тронут.
— Да, ты тронут. Ты тронут по голове. Ты тронут чем-то, что я не могу объяснить.
Не слушай меня. Не слушай голос разума. Просто будь собой — в этом весь ты.
— Он просил передать, что ты отлично сражаешься.
— Так и сказал?
— Нет, но по глазам было видно.
Любопытный сосед — лучший друг полицейского.
— У тебя есть секунда для меня?
— Для тебя у меня есть даже целая минута.
Когда получишь это сообщение — или любое из тех девятнадцати, что я тебе оставил, — перезвони!
— Бросьте оружие. И сделайте это медленно.
— Видишь ли, эти два действия невозможно совместить.
— Он прав. Это невозможно. Нельзя бросить что-то медленно.
— За последнюю неделю она сделала 40 звонков на один номер.
— Охотников за привидениями?
— Близко. Местного священника.
— Ты совершил налёт на бар?
— Ага. Я всё равно буду мёртв к тому моменту, как начнётся похмелье, так что почему бы и нет? Зачем хорошему бухлу зря пропадать?
Я не очень-то верю в карму, потому что слишком часто с хорошими людьми случаются плохие вещи.
— Если он умрёт, у нас будет два трупа и ни одной зацепки.
— А если ты умрёшь, у меня будет три трупа и не будет напарника!
— Проклятье!
— «Проклятье»? А может, «Спасибо, что не дал мне поджариться заживо»? Как насчёт этого?
— И вы не разглядели стрелявшего?
— Нет. Всё произошло быстро и во мраке, как мой первый брак.
