Не очень-то нынче старших уважают.
Цитаты из книги «Гроза»
Ведь от любви родители и строги-то к вам бывают, от любви вас и бранят-то, все думают добру научить. Ну, а это нынче не нравится. И пойдут детки-то по людям славить, что мать ворчунья, что мать проходу не дает, со свету сживает. А, сохрани господи, каким-нибудь словом снохе не угодить, ну и пошел разговор, что свекровь заела совсем.
Что при людях, что без людей, я всё одна, ничего из себя не доказываю.
Молодость-то что значит! Смешно смотреть-то даже на них! Кабы не свои, насмеялась бы досыта. Ничего-то не знают, никакого порядка. Проститься-то путем не умеют. Хорошо еще, у кого в доме старшие есть, ими дом-то и держится, пока живы. А ведь тоже, глупые, на свою волю хотят, а выдут на волю-то, так и путаются на покор да смех добрым людям. Конечно, кто и пожалеет, а больше все смеются. Да не смеяться-то нельзя; гостей позовут, посадить не умеют, да еще, гляди, позабудут кого из родных. Смех, да и только! Так-то вот старина-то и выводится. В другой дом и взойти-то не хочется. А и взойдешь-то, так плюнешь да вон скорее. Что будет, как старики перемрут, как будет свет стоять, уж и не знаю. Ну, да уж хоть то хорошо, что не увижу ничего.
— Батюшки! Что смеху-то было! Как-то его на Волге на перевозе гусар обругал. Вот чудеса-то творил! А каково домашним-то было! После этого две недели все прятались по чердакам да по чуланам.
— Эх, Кулигин, больно трудно мне здесь, без привычки-то. Все на меня как-то дико смотрят, точно я здесь лишний, точно мешаю им. Обычаев я здешних не знаю. Я понимаю, что все это наше русское, родное, а все-таки не привыкну никак.
Нельзя, матушка, без греха: в миру живем.
Вот еще какие земли есть! Каких-то, каких-то чудес на свете нет! А мы тут сидим, ничего не знаем. Еще хорошо, что добрые люди есть; нет-нет да и услышишь, что на белом свету делается; а то бы так дураками и померли.
Молоду тебя замуж-то отдали, погулять-то тебе в девках не пришлось; вот у тебя сердце-то и не уходилось еще.
Люблю очень с детьми разговаривать — ангелы ведь это.
Лучше бы я больна была, а то нехорошо. Лезет мне в голову мечта какая-то. И никуда я от нее не уйду.
Вот тебе первая примета: как ты увидишь его, вся в лице переменишься.
Не то страшно, что убьет тебя, а то, что смерть тебя вдруг застанет, как ты есть, со всеми твоими грехами, со всеми помыслами лукавыми.
Все в огне гореть будете неугасимом.
Жестокие нравы, сударь, в нашем городе, жестокие!
Тело ее здесь, возьмите его; а душа теперь не ваша: она теперь перед судией, который милосерднее вас!
— Ну какой ты муж? Посмотри на себя! Станет ли тебя жена бояться после этого?
— Да зачем же ей бояться? С меня и того довольно, что она меня любит.
Никому не закажешь говорить: в глаза не посмеют, так за глаза станут.
Да ведь уж коли чему быть, так и дома не спрячешься.
Мать чего глазами не увидит, так у нее сердце вещун, она сердцем может чувствовать.
… честным трудом никогда не заработать нам больше насущного хлеба. А у кого деньги, сударь, тот старается бедного закабалить, чтобы на его труды даровые еще больше денег наживать.