Ханжество — это когда говоришь правильные вещи, не подключая голову и не касаясь их сердцем. Доспехи из ханжества самые прочные. Их невозможно пробить. Хуже ханжества ничего нет.
Цитаты из книги «Мефодий Буслаев. Танец меча»
Меня всегда волновал вопрос: почему человек не желает учиться на чужих ошибках? Что в розетку пальцами лезть нельзя — тут он еще готов чужому опыту поверить, а вот в чем-то главном никогда не поверит.
Человек скреплён состраданием. Как только сострадание исчезает — исчезает и человек.
Слово стало дряблым. Оторвалось от корня и увяло, как сорванная трава. Раньше человек говорил: «Я тебе голову оторву!» — шёл и отрывал. Говорил: «Жизнь за тебя отдам!» — отдавал. А теперь говорит: «Я тебя люблю!», а нет даже уверенности, что он тебя хотя бы до дома проводит.
Она, правда, не совсем понимала, откуда они взялись, но потом решила, что из Интернета. Такое иногда случается: годами общаешься с неким набором букв, а потом оказывается, что это еще и живой человек.
Бояться зла не надо. Злее оно всё равно уже не станет. Рассчитывать на его снисхождение нелепо. Трусов в бою убивают в первую очередь, потому что гораздо проще убить того, кто повернулся спиной, чем того, кто хоть как-то, но сражается. Даже если трус жалобно пищит: «Я не играю!» — его не щадят: «Сейчас не играешь — потом начнёшь!»
Честный ответ можно получить только на честный вопрос. Иначе получится бессмыслица. Ни ответ без вопроса, ни вопрос без ответа ценности не имеют. А потому, пока ты не спросил, никто тебе отвечать не будет.
Человек чаще всего ощущает счастье постфактум. Может, мне когда-нибудь и глоток воды будет казаться счастьем, и досадно будет, что я так глупо, так впустую тратил жизнь.
Всё же странно, насколько человек зависим от физической боли. Возьми кого хочешь — философа, писателя, музыканта, парящих мыслью в заоблачной выси, и прищеми им дверью хотя бы ноготь мизинца. И всё! Всякую возвышенность как корова языком слизала! «Где йодик? Где зелёнка? Срочно меня к дохтырю — умираю я!»
— Жизнь имеет ценность только как путь к вечности. Как первый шаг, ступенька, которую кто-то проходит быстрее, а кто-то медленнее. Других объяснений у меня нет.
— А что нам делать, если они все сразу бросятся? Их же намного больше!
— Да ничего. Пойдём и быстренько умрём друг за друга!
В большинстве случаев дружбы хватает на три-четыре года. Потом человек теряется, а ты не делаешь никаких попыток найти его. Если это так, то это не дружба, а поиск комфорта, бегство от одиночества или естественное увлечение новым человеком. Настоящая дружба — всегда больше ответственность, чем удовольствие.
Вроде несложно, но на несложном чаще всего и прокалываются.
При определённых обстоятельствах он мог бы выдавить «прости» сквозь зубы. Пожелать же прощения — означает повернуться к прошлому спиной и никогда, даже не мгновение не пожелать обернуться. Слова же как таковые вообще необязательны. Нужно только движение сердца.
Ирке неприятно было смотреть на эту собаку, потому что рядом с ней трудно ощущать себя несчастной. Слишком бросается в глаза, насколько человек меньше терпит, чем самое последнее животное. В десятки раз меньше переносит. В сотни раз больше имеет. А насколько тревожнее, ропотливее.
Есть тип девушек, которые любят только деспотов. Особенно, заметь, те, у кого от природы сильный характер.
— Купи мне чего-нибудь! — попросила проголодавшаяся Дафна.
Меф удивлённо посмотрел на неё:
— Покупать — мелко. Покупают низкие душонки. Я буду тебе всё дарить! Ты как, не против?
Дафна осторожно согласилась.
— Хочешь я подарю тебе это дерево?.. Отныне оно твоё! Приходи к нему, когда захочешь, и говори: это моё дерево, мне подарил его Мефодий! Хотя что дерево? Вот зоопарк! Он тоже твой — я тебе его подарил! И площадь твоя! И так и быть: вон та звезда тоже! Чего она вылезла так рано? А ну погасить! — Меф вдохновенно забежал вперёд и принялся одаривать Дафну всем, что видел.
Дафна улыбнулась. Она уже поняла, что шоколадки ей сегодня не дождаться. И завтра, пожалуй, тоже. Меф был бедный студент и дарить мог только зоопарки и звёзды.
— Это чудовищно сложно — не верить себе, потому что мы все кажемся себе безумно умными.
В себя играть всегда интересно.
— Напомни мне, как тебя зовут, я буду тебя проклинать!