Цитаты из книги «Снятся ли андроидам электроовцы?»

— Ваш маленький сынишка неожиданно показывает вам свою коллекцию вместе с банкой, в которой умерщвляет насекомых.
— Я отведу его к врачу, — тихо, но твёрдо ответила Рейчел. Вновь стрелки-близнецы отклонились, но на этот раз не так далеко. Рик отметил это, сделав соответствующую пометку.

Характерная особенность андроидов — рассуждать о проблемах всемирного значения в шутливой манере. Полнейшая бесчувственность, непонимание смысловой нагрузки произносимых слов. Лишь пустое, формальное умствование; определения и аксиомы.

Никакой поддержки. Андроиды, с которыми я сталкивался, обладали жаждой жизни и видели в ней смысл куда больший, чем моя жена. Айрен ничего не способна мне дать.

Время, — подумал Рик. — Коловращение жизни. Приближается закат, и наступают сумерки. Перед приходом тишины, означающей смерть.

Раньше я мог бы посмотреть на звезды. Много лет назад. Но теперь я вижу сплошную пыль; никто не видел звезд много лет. По крайней мере, с Земли. Возможно, я отправлюсь туда, где на небе еще видны звезды.

Он вспомнил вершину, когда подъем неожиданно сменился ровной поверхностью, но затем Мерсер достиг нового склона, и начался следующий этап восхождения. Сколько раз он уже добирался до вершины? Несколько раз, но вершины слились в памяти воедино, как слились будущее и прошлое; и то, что он уже испытал, и то, что ему ещё предстоит испытать, — все переплелось так сильно, что в памяти не осталось ничего, кроме момента покоя и отдыха, во время которого он потрогал царапину на руке, оставленную брошенным осколком.
— Боже, — повторил он устало. — Разве это справедливо? Почему я поднимаюсь вверх один, а надо мной кто-то постоянно издевается?

Мы от живых отвыкли напрочь, потому что видим только фальшивки.

Я никогда не сочувствовал андроидам. Возможно, это лишь депрессия, как у тебя. Теперь я могу понять, как ты страдаешь; я всегда думал, что тебе нравится это состояние, я считал, что ты можешь из него выйти, стоит тебе только захотеть; если не сама, так с помощью модулятора. Я теперь понял: когда ты в депрессии, тебе на всё наплевать. Апатия, вызванная тем, что ты утратила ощущение собственной значимости. Не имеет значения, чувствуешь ли ты себя хуже или лучше, когда ты сама для себя ничего не значишь…

Мы не можем предотвратить падения в пропасть, мы можем лишь ненадолго его отсрочить.

— Ты будешь вынужден поступать неправедно, куда бы ты ни пошел, — сказал старик. — Жизнь в том и состоит, чтобы идти против своей природы. Рано или поздно это приходится делать каждому живому существу. Это кромешная тьма, крах любого творения, проклятье любой работы, проклятье, иже питает всю жизнь. Везде, во всей Вселенной.

–– … Квартиры, в которых никто не живет… сотни квартир с имуществом, оставшимся от людей, даже семейные фотографии и одежда. Те, кто умер, не могли ничего взять с собой, а те, кто эмигрировал, просто не захотели. Все это здание, кроме моей квартиры, полностью захламлено.
–– Захламлено? -– Она опять ничего не поняла.
–– Хлам -– бесполезные вещи вроде разорванных конвертов, пустых спичечных коробков, оберток от жевательных резинок или использованных гигиенических салфеток. Когда никого нет поблизости, хлам самовоспроизводится. Например, если вы не уберете хлам в своей квартире, прежде чем лечь спать, наутро, проснувшись, вы обнаружите, что его стало в два раза больше. И его повсюду становится все больше и больше.
–– Понимаю, -– растерянно ответила девушка, не зная верить ему или нет.
–– Так звучит Первый Закон Хлама, -– произнес он. -– Хлам всегда вытесняет нехлам. Как закон Грешема о фальшивых деньгах. В квартирах этого дома давно уже некому воевать с хламом.

Боюсь, — сказал Рик, — что теперь смогу существовать только как Уилбер Мерсер. Единожды слившись с ним, невозможно его покинуть. «Неужели мне предстоит вновь взбираться по склону? Да, бесконечный подъём. Я, как и Мерсер, в ловушке у вечности».

— Никто не справится с хламом, — произнес он. — Можно ненадолго победить его только в одном месте. Мне в данное время удалось уравновесить чашу весов между хламом и нехламом в своей квартире. Но стоит мне умереть или куда-то надолго уехать, и хлам тут же возьмет свое. Это универсальный принцип, он действует везде во Вселенной. Наша Вселенная движется к финальной стадии полного и абсолютного Захламления.

— С тобой ничего не случится?
— Со мной ничего не случится, — ответил он и добавил: — Но я умру. И то и другое — правда.

«Если храбрость обретёшь,
Колокольчики найдёшь.
В них позвонишь, и тогда,
Враг исчезнет без труда». А в реальной жизни, — подумал Рик, — нет волшебных колокольчиков, которые могут без особых усилий заставить исчезнуть ваших врагов. К сожалению, Моцарт, вскоре после того, как написал «Волшебную флейту», умер — на четвёртом десятке — от какого-то заболевания почек. И похоронен был во рву вместе с бродягами и самоубийцами.

И боль — это основополагающее знание об абсолютном одиночестве и страдании — прикоснулась к нему не абстрактно, а ужасающе реально.

— Почему? — спросил Рик. — Почему я должен делать то, что не хочу? Я уволюсь с работы и эмигрирую.
Старик ответил:
— Куда бы ты ни отправился — ты всюду будешь обязан выполнять работу, которую считаешь неправильной. Это основное условие существования жизни, тебя всегда будут принуждать насиловать собственную совесть. В определённые моменты каждое живое создание обязано так поступать. Это всеобщий мрак, крушение мироздания; проклятие в действии, проклятие, которое лежит на всей жизни. В любой точке Вселенной.

Мой график на сегодня — шестичасовая депрессия с уклоном в самобичевание.

А мир-то разваливается, но это не важно, главное чтобы синтетическая кожа была гладкой на ощупь.