Цитаты из книги «Иллюзии»

Хороший Мессия не испытывает чувства ненависти и свободен идти любой дорогой, по которой он хочет идти.

Мир — это твоя ученическая тетрадь, на страницах которой ты решаешь свои задачи.

Но, как я уже говорил, бывает одиноко летать одному, и я был рад найти его, просто чтобы был кто-то, с кем можно было бы поговорить, и этот кто-то отличал бы элерон от киля.

Сначала ты просто не находишь себе места от бессилия, а через какое-то время все становится просто скучным.

Может ли быть мгновение счастливым и вместе с тем — ужасающим?

Я предпочитаю думать, что мой мессия вознёсся в какое-то другое измерение и — это вовсе не выдумка, — наблюдает за нами обоими и смеётся от удовольствия, что всё случилось так, как было задумано.

— Кто оператор, киномеханик, директор кинотеатра, контролер, кто смотрит за тем, чтобы все шло своим чередом? Кто способен выходить в середине, в любое время, в любой момент изменять сюжет, кто способен смотреть это фильм снова и снова?
— Тот, кто этого хочет?
— Это для тебя достаточная свобода?

Негативные привязанности, Ричард. Если ты действительно хочешь удалить облако из своей жизни, не делай из этого большого дела, просто расслабься и удали его из своего мышления. Вот и все. И дело с концом.

Иди своим путём, как и всё другие люди, и да будешь Ты счастлив на земле.

«Дональд», — сказал я, когда добрался до поля. «Я пришел к выводу, что ты просто не живешь в этом мире». Он удивленно посмотрел на меня с крыла своего самолета, где он учился заливать бензин в бак. «Конечно нет. Можешь ли ты мне назвать кого-нибудь, кто живет в нем?»
«Что ты хочешь этим сказать, могу ли я назвать кого-нибудь, кто живет? Я! Я живу в этом мире!»
«Превосходно», — похвалил он, как будто мне удалось самостоятельно раскрыть страшную тайну. «Напомни потом, что сегодня я угощаю тебя обедом. Я просто поражен, что ты умеешь постоянно учиться». Это сбило меня с толку. Он говорил без сарказма и иронии; он был абсолютно серьезен. «Что ты хочешь сказать? Конечно же я живу в этом мире. Я и еще примерно четыре миллиарда человек. Это ты…»
«О, боже, Ричард! Ты серьезно! Обед отменяется. Никаких бифштексов, никаких салатов, ничего! Я-то думал, что ты овладел главным знанием». Он замолчал и посмотрел на меня с сожалением. «Ты уверен в этом. Ты живешь в том же мире, что и, например, биржевой маклер, да? И твоя жизнь, как мне кажется, только что круто изменилась из-за новой политики Биржевого комитета — от перераспределения министерских портфелей с пятидесятипроцентной потерей вложений для держателей акций? Ты живешь в том же мире, что и шахматист-профессионал? Нью-Йоркский открытый турнир начинается на этой неделе. Петросян, Фишер и Браун сражаются за приз в полмиллиона долларов. Что же ты тогда делаешь на этом поле в Мейленде, штат Огайо? Ты и твой биплан, «Флит», выпуска 1929 года, здесь, на фермерском поле, и для тебя нет ничего важнее, чем разрешение использовать это поле для полетов, люди, желающие покататься на самолете, постоянный ремонт мотора и то, чтобы, не дай бог, не пошел град… Сколько же, по твоему, человек живет в твоем мире? Так ты стоишь там, на земле, и серьезно утверждаешь, что четыре миллиарда живут не в четырех миллиардах разных миров, ты серьезно собрался это мне доказать?» — он так быстро говорил, что начал задыхаться.

Поверь, что тебе известны все ответы, — и ты их узнаешь. Поверь, что ты Учитель, — и ты им станешь.

Качество Мастера не определяется размерами толпы его учеников.

Не приходи в уныние при расставаниях. Прощание необходимо для того, чтобы вы смогли встретиться вновь.

Нет настолько большей проблемы, чтобы от нее нельзя было убежать.

День выдался спокойным… Изредка какой-нибудь случайный пассажир. В промежутках я учился разгонять облака.

Если бы совершенство было застоем, то рай был бы болотом.

Просто откажись от всех запретов и ограничений… Дотронься до вещи так, словно она часть твоей жизни, и так оно и есть.

Да, в наше время всё идёт от материального к духовному… Хоть и медленно, но всё же этого движения не остановить… Думаю, мир не оставит тебя в покое.

Но с меня довольно толп, даже счастливых… Если эту толпу напугать, то она либо распинает, либо поклоняется. Извините, это уж слишком!

Всякий, кто хоть что-нибудь дал миру, был божественно эгоистичной душой, живя ради своих интересов.