— Больше не пытайся искать меня снова, — сказала я с той же жесткостью.
— Он никогда не перестанет искать тебя; никогда не перестанет ждать твоего возвращения домой.
Цитаты из книги «Маас. Двор Тумана и Ярости»
Эта музыка была прелестной. Странной, но прелестной. Она была написана в те времена, как сказал Кассиан, когда люди ещё не ходили по земле. Ему она казалась беспорядочной и сбивающей с толку, но я нашла ее завораживающей.
— Значит, я твоя охотница и воровка?
Его руки скользнули вниз и обхватили мои колени, и он сказал с лукавой улыбкой:
— Ты мое спасение, Фейра…
— Это ты сдался, — выдохнула я.
Я почувствовала, что даже Рис замер от моих слов.
— Это ты отказался от меня, — сказала я чуть громче. — Ты был моим другом. И ты выбрал его — выбрал повиноваться ему, даже когда видел, что его приказы и правила делают со мной. Даже когда ты видел, как я чахну день ото дня.
Было бы глупо решиться забрести в этот квартал, во всяком случае тогда, когда он легко может быть разрушен в предстоящем конфликте. Было бы глупо влюбиться в него, когда его могут забрать у меня.
Мужчина, который вырос, зная, что он был самым сильным Высшим Лордом в истории Прифиана, что он может разорвать разумы других в клочки, если не будет осторожен, и что он был один — один со своей силой, со своим бременем. Но этот страх был его сильнейшим оружием против угроз для его народа…
Мы были неустрашимы, словно песня без начала и конца.
Я собственноручно зажгу ваши погребальные костры за то, что вы сделали с моими сестрами.
Эта сила уже не принадлежала Высшим Лордам. Больше нет.Она была моей… как и я принадлежала лишь себе, как и мое будущее, и только я могла решать и создавать его.
Мне стало трудно дышать.
Я была в ловушке.
В ловушке внутри дома. Точно так же, как и Под Горой; снова в той камере.
Жизнь, и смерть, и перерождение, Солнце, и луна, и темнота, Гниль, и расцвет, и кости. Привет, сладенькая. Привет, леди ночи, принцесса разрушений. Привет, клыкастый зверь и дрожащий олененок. Люби меня, прикоснись ко мне, спой мне.
Моя мать утверждала, что я такая замкнутая и странная, потому что родилась в самую длинную ночь в году.
Любовь — любовь была бальзамом в той же мере, что и ядом.
Как будто он знал, что они пустили лису в курятник, и не мог ничего с этим поделать.
На мгновение, у меня задрожали колени, и я поняла, почему лорды лагерей были от них в ужасе. Если один Сифон — это все, что большинству иллирийцев требовалось, чтобы усмирить и направить свою боевую мощь… У Кассиана и Азриэля их было по семь у каждого. Семь.
— Так что же такого есть в нем, что оно стоило того, чтобы быть спасенным ценой жизни всех остальных?
Когда я взглянула на Риса, его фиолетово-синие глаза были столь же беспощадны, как и пенящееся зимнее море в отдалении.
— Все, — ответил он.
Ни следа мужчины, который пил на крыше; ни единой черты падшего принца, стоящего на коленях на кровати. Ничем не сдерживаемая мощь его присутствия грозила смести меня, смять меня.
Вот он… вот самый могущественный Высший Лорд, который когда-либо рождался на земле.
Воплощение снов и кошмаров.
Я выглядела словно… словно ярость и горе, и отчаяние съедали меня заживо, словно я снова голодала. Не из-за еды, но… но по причине нехватки радости и жизни…
Встал на звезды и горы, выведенные чернилами у него на коленях. Он не склонится ни перед кем, и ни перед чем..
Кроме своего мейта. Равного ему.
Некая маленькая часть меня шептала, что я могу пережить Амаранту; пережить уход от Тамлина; я могла пережить переход в это новое, незнакомое мне тело … Но та пустота, ледяная дыра в моей груди … Я не была уверена, что могла пережить это.
