Раньше я по кусочкам открывал себя другим людям — случайным попутчикам, исчезавшим в людском потоке на сходнях, выходившим на следующей станции из вагона. Может быть, если их всех собрать, и получился бы тот самый единственный человек на свете, только он был бы о десяти лицах и расхаживал сразу по сотне улиц.
Цитаты из книги «Голоса травы (Луговая арфа)»
С немым удивлением оглядели мы открывающийся с кладбищенской горки вид и рука об руку спустились вниз, на опаленный жарким летом и расцвеченный сентябрем луг. Водопад красок обрушился на высохшие, звенящие листья индейской травы, и мне захотелось, чтобы судья услышал то, о чем говорила мне Долли: арфой звенит трава, она собирает наши истории и, вспоминая, рассказывает их, — луговая арфа, звучащая на разные голоса. Мы стояли и слушали.
Я где-то читал, что жизнь человека — его прошлое и будущее — это спираль: каждый виток уже заключает в себе следующий и направляет его. Может, и так. Но моя собственная жизнь представляется мне в виде нескольких замкнутых кругов, и они вовсе не переходят друг в друга с той же свободой, что витки спирали. Переход из одного круга в другой для меня всегда — резкий скачок, а не плавное скольжение. И меня расслабляет бездействие перед скачком — ожидание той минуты, когда я буду точно знать, куда прыгнуть…
Любовь — непрерывная цепь привязаностей.
Слишком мало встречалось ей в жизни мужчин, настолько уверенных в том, что они мужчины, чтобы это подчёркивать.
— Уж эта мне Мод Райордэн — до того тоща, ущипнуть не за что. Да ни один мужчина такой даже «здрасте» не скажет.
— Разве что полоумный какой-то.
Вновь стать подростком и завести подружку на далекой Аляске — разве это не радость для старика, который сидит один-одинёшенек и слушает тиканье часов?
— Слышишь? Звенит луговая арфа, день и ночь рассказывает трава одну из своих историй — ей известны все истории всех людей там, на горке, всех людей, когда-либо живших на свете, и когда мы умрём, она так же вот станет рассказывать наши истории.
Но ведь подумать только, как много мы тратим сил на то, чтобы прятаться друг от друга, как боимся, чтобы люди не распознали, кто мы такие на самом деле. А теперь стало ясно, кто мы и что, — пятеро дуралеев на дереве. И это — большая удача, если только суметь ею воспользоваться: нам уже не зачем беспокоиться о том, как мы выглядим в глазах посторонних. Стало быть, мы теперь можем разобраться в истинной своей сути. А если мы сами себя поймем, нас уже никто от сюда не сгонит.
Ветер — это мы: он собирает, хранит наши голоса, а затем спустя какое-то время, играет ими, посылая их сквозь листья и луговые травы.
Важны не слова, а доверие с которым тебя выслушивают.