Цитаты из книги «Бесчестье»

Целую вечность никто тянуть не обязан.

Науке пока неизвестно сколько может ждать человек.

И охота же ей лезть не в свое дело! Удивительно, как возбуждает женщин один лишь запах скандала.

Месть — как пожар. Чем больше он пожирает, тем голоднее становится.

Не думаю, что мы готовы умереть, любой из нас, без того, чтобы кто-то нас проводил.

Наука ещё не определила пределов того, как долго может ждать человек. Быть может, вечность.

Наступает вечер. Голода они не чувствуют, но ужинать садятся. Ужин — это обряд, а обряды облегчают жизнь.

Все это слишком напоминает мне Китай времен Мао. Отречение, самокритика, публичные мольбы о прощении. Я человек старомодный и предпочитаю, чтобы меня просто-напросто поставили к стенке и расстреляли.

Непреклонность — не признак героизма.

Но он отец, такова его доля, а отец, старея, все сильнее и сильнее привязывается — тут уж ничего не поделаешь — к дочери. Она обращается во второе его спасение, в невесту его возрожденной юности.

Привязанность, возможно, и не любовь, но по крайности двоюродная сестра таковой.

Бедная старушка Кэти [собака] в трауре. Никому она не нужна и знает это. Самое смешное, что у неё, скорее всего, куча отпрысков в окрестностях, и все они были бы рады разделить с ней кров. Но пригласить ее к себе не в их власти. Они — часть обстановки, часть тревожной сигнализации. Они оказывают нам честь, относясь к нам как к богам, а мы в ответ относимся к ним как к неодушевленным существам.

— Ну, в общем, добро пожаловать и оставайся.
— Очень мило, что ты так говоришь, дорогая, но мне хотелось бы сохранить твою дружбу. А долгие визиты — это не для добрых друзей.

История повторяется, только выглядит поскромнее. Возможно, и история кое-чему научилась.

Когда всё идёт прахом — философствуй.

— … У меня был роман с девушкой.
— Серьёзный?
— А что, его серьёзность способна улучшить или ухудшить моё положение? По наступлении определённого возраста все романы серьёзны. Как и сердечные приступы.

Мельница слухов вертится день и ночь, перемалывая репутации.

Дело сделано. Два имени на листке бумаги, его и её, бок о бок. Двое в постели, уже не любовники, но враги.

— Вы женаты?
— Был. Дважды. Теперь нет.
Он не говорит: «Теперь я довольствуюсь тем, что подвернётся». Не говорит: «Теперь я довольствуюсь шлюхами».

Поэзия либо что-то говорит вам с первого раза, либо не говорит ничего. Проблеск откровения, проблеск отклика на него. Это как молния. Как приход влюблённости.